Я размышляла над ее фразой, когда мы вышли из мужского отдела и пошли к эскалатору. По пути туда нам попался стенд с канцелярскими принадлежностями, и я нашла книгу, в которой можно рисовать методом граттажа. Под черным слоем, которым были покрыты страницы, находились блестящие цвета всех оттенков радуги, и если процарапать по черной поверхности прилагающимся деревянным резцом, то получались яркие узоры и рисунки.

– Идеально для Доун, – рассеянно пробормотала я, опуская книгу в корзинку к остальным нашим подаркам.

Мамины слова продолжали звучать у меня в голове и непроизвольно напоминали о Нолане. Я подумала о нашей встрече в больнице. Каким естественным ощущалось его присутствие. Как он подбадривал меня… и что сказал незадолго до того, как мы попрощались. Его слова не давали мне покоя в течение всего собеседования, а потом и до самой ночи, однако я не решалась больше заходить в «Скайп», чтобы проверить, в Сети ли он. Для этого я была слишком сбита с толку.

– Мам?

– Да?

– Как… как Стенли относится к тому, что тебя все еще мучают эти страхи?

Мы шли очень близко друг от друга вдоль прохода, и когда я повернула к ней голову, ее взгляд стал задумчивым.

– Стенли самый понимающий и любящий мужчина из всех, кого я знала, – произнесла она некоторое время спустя. Потом остановилась возле стойки, на которой висели календари на будущий год, и с отсутствующим видом ее покрутила. Вдруг у нее загорелись глаза, она сняла один из календарей и протянула его мне с вопросительным выражением на лице. Взяв его в руки, я рассмотрела цветочный рисунок, после чего незаметно положила его – вместе с еще одним для Доун – в корзинку.

– Мы со Стенли оба боремся со своим прошлым. Сперва мы пытались это скрыть, но на постоянной основе такой способ не работает. Когда от этого начали страдать наши отношения, мы сели и письменно перечислили, что нам важно и где проходят наши личные границы. Мать Доун причинила ему много боли, и для него это тоже не прошло бесследно.

У меня стало тяжело на сердце. До сих пор я думала лишь о маме и о том, как ее проблемы разрушат ее отношения. Про Стенли и его горе я даже не вспоминала.

– Если один из нас цепляется за модель прошлых отношений или подбирается к границе, то мы возвращаемся к тому, что написали.

Перед моим внутренним взором всплыло лицо Нолана, и я тяжело сглотнула. А затем задумалась о нашей ссоре и том дне, когда он пришел ко мне в больницу. Я оттолкнула его, потому что он определенно еще не покончил со своим прошлым. Мне было страшно, что он опять меня ранит… а я не представляла, смогу ли пережить это снова.