– Ты только что поел! – Ханна присоединилась к Кайдену и взяла яблочный сок. – Ого. Это примерно десять долларов за стакан в баре. Нэш купил это? Для нас?

Шантилья и Ида Мари последовали примеру, принявшись рыться в холодильнике. Тем временем я сидела, спрятав ладони под бедра, зная, что если поддамся искушению, то, вероятно, с моей удачей через десять секунд вой дет Нэш и увидит момент моей слабости.

Я смутилась от тяжелых взглядов коллег, когда мой желудок издал урчание, похожее на рык дерущихся из-за кости собак.

– Что? У нас нет времени на еду.

К тому времени, как Нэш вошел в комнату, все уселись и начали свои дневные скетчи. Он посмотрел на банку колы в руке Кайдена, на йогурт Шантильи, сыр Иды Мари и пакетик с натуральным соком Ханны.

Затем он посмотрел на мои пустые ладони и дважды провел рукой по волосам – а это значило, что он считает себя идиотом, – и пошел к холодильнику. Распахнув дверь с грацией пьяного борца сумо, он пробежал взглядом каждый ряд, как будто для того, чтобы проверить, полон ли еще холодильник, и снова взглянул на мои пустые руки.

Его пальцы зависли над холодильником, почти сжались на ручке. Мое лицо вспыхнуло при воспоминании о том, как они были внутри меня, затем ожесточилось, когда я вспомнила, как он ушел. Вежливость, должно быть, совсем ему незнакома, но было странно ненавидеть его за то, как он разговаривал со мной в столовой.

Не потому, что он этого не заслуживал, заслуживал вполне, а потому, что я убеждала Бена в том, что нужно прощать и двигаться вперед. Если я не последую собственному совету, я стану лжецом. Я могла бы делать это с Ридом, Вирджинией и Нэшем, но я не могла лгать Бену.

Игра в гляделки с Нэшем продолжалась почти минуту. На меня обрушивались немые вопросы Шантильи и Иды Мари, но я не могла отвести взгляд. С последствиями я разберусь позже.

– Вы ели? – Нэш говорил так, будто в комнате больше никого не было. Его взгляд опустился на мой живот, будто тот мог дать ему ответ.

– Нет.

Я не стала вдаваться в подробности.

Не дрогнула.

Не сказала ему, что с тех пор, как я в последний раз ела, прошло четырнадцать часов.

Не сказала ему, что пользуюсь его приложением, чтобы общаться с Беном.

Не сказала ему, что мне невыносима мысль о смерти его отца от рук моего отца.

Не сказала ему, что это не дает ему права жестоко обращаться со мной.

Вместо этого мы общались взглядами.

Мой сказал: «Я не создана для того, чтобы проигрывать».