Я быстро взглянул на нее.

– Что ты делаешь?

Она сунула телефон обратно в карман и поерзала. Ее нога задела коробку с моими записками, которую она забрала из поместья Уинтропов.

– Просто кое-что погуглила.

Вытянув руки над головой, она опустила ладони на шею. Мы проехали еще несколько миль, прежде чем ее рука скользнула за мой подголовник.

– Что ты делаешь? – повторил я. Второй раз за десять минут. Я уже был как попугай.

Дождь сильнее захлестал по ветровому стеклу. Я включил дворники, выставив их на максимальную скорость.

Она убрала руку, как только сказала:

– Притормози.

Она в мгновение ока склонилась надо мной, двигаясь так быстро, что сразу стало понятно, сколько она выпила. Секундой позже крыша кабриолета откинулась, сдвинувшись назад с той же скоростью, с какой мы ехали. Я опустил взгляд на свои колени. Ее рука все еще сжимала рычаг управления крышей.

Эмери, казалось, вот-вот рассмеется.

Ликование окрасило ее щеки, пока я вспоминал произошедшее в прошедший час.

Она спросила, что это за машина, нагуглила что-то, закинула руки за каждый подголовник, где находились рычаги управления крышей, и склонилась над моими коленями, чтобы дернуть последний.

Твою мать.

Вода брызнула нам на щеки. Дождь пошел сильнее, как будто понял, что она сделала, и хотел подразнить меня.

– Боже, Эмери. Тебе нужно одеяло, психологическая экспертиза и вытрезвитель. Статистика.

– Я не пьяна, – настаивала она. Она вскочила на сиденье, раскинула руки, как в «Титанике», и закричала пустой дороге: – Я хочу жечь!

Я попытался вспомнить, сколько коктейлей она выпила.

По меньшей мере шесть.

Может быть, больше.