Я вернула ему телефон и рассказала, как однажды Хэнк поймал меня за разговором с одной из соседских коров. Меня поразило, что это, вероятно, единственный раз, когда он по-настоящему заговорил о своем отце после его смерти.
Мы не спали всю ночь, перебирая свои лучшие воспоминания о Хэнке.
К тому времени, как мы уснули, я посадила цветы на кладбище навязчивых воспоминаний Нэша.
Увядшие, как и я.
И он полил их дождем, потому что таков был он.
Нэш
– Сегодня мой день рождения. Спроси, чего я хочу. – Эмери крутила задницей, застегивая джинсы.
Не спрашивай меня снова, что сказал Гидеон.
Каждый раз, как я уклонялся от темы или пожимал плечами, я чувствовал себя засранцем… или лжецом, какими были ее родители.
Я выпил половину своего «Гатораде» и вернул бутылку в холодильник.
– Ты хочешь, чтобы я спросил тебя, что ты хочешь в день, который считаешь бессмысленным?
– Я говорила, что дни рождения – ложь, говорила, что люди – не особенные, и говорила, что дни рождения не стоит праздновать, но я никогда не говорила, что они бессмысленны.
Она бросила упаковку от бутерброда в мусорную корзину и спрятала написанную мною записку в свой рюкзак, когда сочла, что я не смотрю.
Я всегда смотрю, Тигр.
– Семантика.
Она приподняла плечо и посмотрела на меня так, как смотрят на двоечника, когда он сообщает, что получил пятерку. «Ну конечно, малыш Тимоти. Я тебе верю».
– Может, в следующую быструю доставку нужно добавить витаминов B12. Твоим мозгам нужна помощь.
– Выборочная память, учитывая то, что ты смотришь на меня так, будто чего-то хочешь.
– Я часто смотрю на тебя так, будто чего-то хочу. – Она вскинула бровь, ясно давая понять, о чем речь.
Как будто мне нравятся эти гребаные синие шары.