Он должен был попробовать их на вкус.

Бек наклонился и поднес сосок к губам.

— Ты не против этого?

— Ага, — ее голос звучал восхитительно неуверенно.

Он улыбнулся, опустив голову на последний дюйм и втянув бархатистую бусинку в рот, облизывая ее языком и постанывая вокруг ее плоти. Ее голова откинулась на плечи, и она обхватила руками его голову, притягивая его ближе.

Поработав с бутоном в течение долгих минут, он отодвинулся и вынул его изо рта, затем проделал ту же процедуру с другим, зажав первый между большим и указательным пальцами. Хэвенли извивалась рядом с ним, ее тихие стоны стали одобрением, чтобы уложить ее, распластать и взять все, что она предлагала. Но они договорились — не то чтобы она это осознавала — и он пообещал ей границы.

Бек заставил себя отступить с неохотным вздохом:

— Спасибо. Ложись на кровать.

Медленно она откинулась назад, сначала села, потом легла, подвинулась к центру, растянувшись в позе, которую она не считала сексуальной. Но, черт возьми, если бы это было не так — губы, руки и бедра бессознательно раздвинулись, как будто она ждала его.

— Вот и все. Покажи мне, как ты делаешь себе хорошо.

Хэвенли бросила на него нервный взгляд:

— Ты действительно собираешься стоять надо мной и смотреть?

— Для начала, — он криво улыбнулся ей. — Как бы ты ни была прекрасна, мне, возможно, придется присоединиться к тебе и дать себе какое-то облегчение.

— Я бы хотела на это посмотреть, — она улыбнулась, несмотря на напряжение, и выражение ее лица невольно изменилось. — Может быть, я помогу тебе.

Господи, она продолжала удивлять — и возбуждать — его. Когда он наконец трахнет ее, у Бека возникло чувство, что она его уничтожит.

— Ты можешь прикасаться ко мне в любое время, в любом месте, любым способом. А теперь будь хорошей маленькой девочкой и положи пальцы на свою киску.

Хэвенли кивнула, затем положила руки на трепещущий плоский живот, прежде чем позволить своей правой руке безошибочно опуститься в ее влажные кудри. Левой рукой она раздвинула свои пухлые складки, показывая ему все свои самые красивые, самые интимные розовые уголки. Даже на расстоянии он мог сказать, что она возбуждена

— Ты мокрая?

Она неуверенно кивнула ему.

— Скажи мне. Произнеси это.