Еще час все было тихо, только Алевтина бормотала что-то себе под нос, раз за разом безуспешно пытаясь дозвониться.

В полдень в их отсек в опенспейсе заглянул главный юрист. Инга не видела его с того дня в кабинете Кантемирова и сразу же приросла к креслу. Если пришел юрист, значит, все уже известно. Сейчас попросит ее на пару слов, и всё.

– А кто-нибудь знает, где Бурматов? – спросил юрист. – Не отвечает и трубку не берет. У него встреча или что?

– Нет! – пылко воскликнула Алевтина с явным облегчением оттого, что кто-то разделил ее беспокойство. – Я проверила его график, нет сегодня никаких встреч. Должен быть на месте. Но мне тоже не отвечает с самого утра.

– Странно. А с ним такое раньше бывало?

Все, включая Ингу, помотали головой.

– Да может, дома что-то случилось? – неуверенно сказал Галушкин. – Хотя на него это правда непохоже.

– А с кем он живет? Можно позвонить кому-то, спросить?

– Он вроде один живет, – протянула Мирошина. Она поплотнее запахнулась в плед. На лице у нее вслед за Алевтиной тоже начала проступать тревога.

– Ну ладно. – Юрист легонько стукнул по перегородке между столами. – Когда придет, скажите, чтобы срочно позвонил.

– А вдруг с ним что-то случилось? – испуганно прошептала Алевтина, когда они остались одни.

– Что с ним могло случиться?

– Ну не знаю. Поскользнулся в ванной, упал, разбил голову. И лежит теперь там.

– Или сердечный приступ, – поддакнул Аркаша.

Мирошина презрительно поморщилась.

– Какой сердечный приступ, ему тридцать восемь.

Аркаша обиделся.

– У меня у соседа так было.

В час Алевтина куда-то ушла. Вернулась еще более встревоженная.

– Я ходила в отдел кадров. Они тоже ничего не знают. Мы позвонили его отцу. У него ночь там, оказывается, мы его разбудили. Сказал, что ничего от Ильи не слышал уже неделю.