А кто во всем виноват? Она, Рита, и виновата. Сколько прошло между днем рождения Арины Сергеевны и тем злосчастным вечером, когда они с Ратмиром «поговорили по душам»? Полгода прошло. А ведь она могла бы все это время быть счастливой. И его делать счастливым. А не подавлять чувства, не притворяться, что она ничего не хочет и ничего не ждет. Они бы и сейчас могли быть счастливы, если бы Рита ответила правдиво на вопрос Ратмира: «Рит, ты меня любишь?» Неужели не могла она произнести эти слова? Ведь любила она его! Любила! И теперь любит. Теперь, наверное, даже больше. Неужели Рита никогда не будет счастлива? Не умеет она, что ли, счастливой быть? Вбила себе в голову, что ничем хорошим их с Ратмиром история не закончится, что одной с Лизой ей проще и спокойнее. Но разве это правда? Разве лучше ей сейчас, когда его больше нет рядом? Нет, не лучше.

Рита даже ни с кем не могла поделиться своими переживаниями. Знала, что сама виновата. Знала, что все ее осудят. Бабушке Тане она ничего рассказывать не хотела, хоть та уже и поняла, что не все у Риты с Ратмиром ладно. Людмиле звонить и плакаться в жилетку не хотела. У подруги вроде бы в самом разгаре был роман с Русланом. Рите не хотелось, чтобы Людмила поделилась с братом Ратмира ее, Риткиными, откровениями. Хоть она и знала, что Люда не из болтливых, но ведь та может решить взять на себя роль Купидона и помирить-таки Риту с Ратмиром. А Рита не хотела кого-то вмешивать в их отношения. Правда, отношений больше и не было. «Ты же всегда кричала, что их и нет», – сама себя упрекала Рита.

Когда к началу февраля Рита извелась настолько, что стала нет-нет да и срываться на Лизе, чего она никогда раньше не делала, Рита поняла, что дальше так продолжаться не может. В выходные она договорилась с Ольгой. Ей нужно было выговориться, хоть кому-то рассказать, что ее съедает, просто пожирает изнутри. И Оля, пожалуй, была единственной, от кого Рита в таком состоянии могла бы выдержать и осуждение, и критику. В пятницу вечером они отвезли Лизу с Катей на дачу к бабушке Тане, чему девочки были рады до безумия, а сами рано утром вернулись в город, устроив посиделки у Риты. Когда Рита закончила свою исповедь, Оля выпалила:

– Ну вы, бл**ь, даете. А я-то думаю, что это Ратмир в компании не показывается, а ты ходишь серее серой мыши. Твою ж налево, Ритка, – дальше последовала целая тирада отборного мата. Ольга, как всегда, в выражениях не стеснялась.

Когда она закончила, перевела дух и затянулась сигаретой, Рита уже не чувствовала себя так плохо, как несколькими часам ранее. Оля, побарабанив пальчиками по столу, сказала своим тоненьким голоском: