– Я еще в Элькарте, в Индиане, знал, что вы в итоге будете вместе, – заявил внезапно выросший на перроне Морт Лак. – Все дело в консервированном супе.

– Морт! – взвизгнула Чичи, отпуская Тони и обнимая их старинного друга. – А ты-то что здесь делаешь?

– У меня медовый месяц, – сообщил он.

– У нас медовый месяц! – поправил его женский голос. – Я Бетти, жена Морта. – Блондинка со сногсшибательной фигурой и незабываемыми аквамариновыми глазами, Бетти с легкостью могла бы выиграть любой конкурс красоты. – Или миссис Лак.

– Правда, солидно звучит? – гордо спросил Морт.

– Они увидали меня на перроне, – пояснил Тони. – Потому я и опоздал.

– Весь такой ослепительный в белом, – подколол старого друга Морт.

– Насколько я припоминаю, Морти, ты и сам любил, когда у тебя рубашки отбелены и накрахмалены.

– Верно припоминаете, лейтенант. И хотите верьте, ребята, хотите нет, но вот эта мадам управляется с паровым утюгом не хуже, чем Луи Армстронг – с трубой. Мы поженились в Чикаго. Мать Бетти тут прислала нам чемодан, доверху набитый кольцами болонской колбасы и печеньем.

– А почему вы проводите медовый месяц в Калифорнии? – поинтересовался Тони.

– Дайте угадаю, – сказала Чичи. – Сам Луис Майер[79] предлагает Бетти контракт.

Бетти рассмеялась.

– Даже если предложит, я не клюну.

– У моей жены планы поразмашистее, – пояснил Морт. – Она будет заниматься расширением нашей семьи. Собирается укомплектовать первую линию футбольной команды университета Висконсин-Мэдисон. Если начать прямо сегодня, мы успеем родить восемь-десять сыновей, и к сезону 1962 года они уже выйдут на поле.

– Потому что ты настолько выдающийся спортсмен? – Тони недоверчиво покачал головой.

– Я-то нет, зато она… Я женился на девушке, которую будут рады взять в команду по любому виду зимнего спорта. При этом она еще и поет.

– Со всем этим покончено, – без сожаления сказала Бетти.

– И я тоже со всем этим покончил, ребята. – Морт поцеловал новоиспеченную жену в щеку. – В то лето, когда я еще не переметнулся к Джимми Арене, Бетти выступала с оркестром, а я трубил в одном небольшом ансамбле в Чикаго. Она шла в магазин за шляпкой, а я же в шляпках разбираюсь, вот и увязался за ней. И поглядите на нас сейчас. У нее есть соломенная шляпка от самого мистера Джона[80], а у меня есть она.

– Не понимаю я, – сказала Чичи. – Ты ведь отличный музыкант, Морт.