Чичи недоуменно покачала головой. Значит, Тони решил попаясничать. Ладно. С этим она справится без труда.

– И с тех пор съели не одну тарелку макарон под соусом…

– Я гляжу, ты пообщался со своим брючным ремнем? – сымпровизировала Чичи.

Зал взорвался смехом.

Тони сердито взглянул на нее.

– Но вот чего вы не знаете, – обратился Тони к передним рядам зрителей. – С записью «Скалки моей мамаши» нам помог широко известный в узких кругах ансамбль из Си-Айл-Сити, трио самых хорошеньких девушек, которых Господь Бог создал по эту сторону Вечного города, – и я не о Ньюарке говорю. Леди и джентльмены, поприветствуйте вместе со мной Барбару и Люсиль, которые вместе с Чичи были и навсегда останутся Сестрами Донателли!

Подготовка к этой новости была сделана настолько искусно, что зал взорвался дикими аплодисментами. Заинтригованный Джонни выпрямился, а разноцветный занавес снова раздвинулся, пропуская Барбару и Люсиль. Взявшись за руки, они направились к сестре.

Чичи не сдвинулась с места в круге света. Она укоризненно покачала головой, глядя на бывшего мужа и грозя ему микрофоном, как скалкой.

Барбара была облачена в просторное нейлоновое платье салатового цвета с тюрбаном в тон, а Люсиль надела широченные бирюзовые брюки и ярко-розовое болеро – они отлично смотрелись с ее коротко подстриженными седыми волосами.

– Сюрприз! – прошептала Барбара.

Оркестр шоу «Сегодня вечером» снова заиграл.

– Клянусь, мы репетировали! – добавила Люсиль, уже начавшая потеть под софитами.

Рабочие сцены выкатили стойки с микрофонами и поставили их на отметки на полу. Барбара и Люсиль заняли свои места.

Прежде чем Чичи успела сбежать за кулисы, к ним присоединился Тони. Все три камеры повернулись к исполнителям.

– Ах ты сукин сын, – прошипела Чичи в сторону Тони, натужно изображая улыбку.

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Просто пой, Чич, – сказал он.

Тони взял ее за руку. Две телекамеры откатились на авансцену и повернулись к Тони и Чичи, а третья сфокусировалась на Люсиль и Барбаре.

Зазвучала музыка, и последние сорок лет будто унесло волной, а вместе с ними ушла и вся копившаяся годами печаль, все остатки старых обид, все несбывшееся, все «ах, если бы» и «только бы» – ненадолго, не навсегда, а лишь пока играл оркестр. А что же они пели? Да просто повторили припев «Скалки моей мамаши».