– Я тоже его плохо переношу! – восклицаю я. – Может, она и нам разрешит жить под домашним арестом, если не освободит совсем. Я могла бы родить малыша в твоем доме в Ханворте.

– Когда мы будем свободны, я больше никогда сюда не вернусь. Только раз в год, чтобы возложить цветы к гробницам родных.

– Даже на мою коронацию? Таков ведь обычай.

– У нас будет новый обычай, – говорит Нед. – Мой сын больше не окажется в этих стенах. – Он осторожно касается моего округлившегося живота. – Ни один из них.

– Виндзорский замок мне нравится больше, – сонно предлагаю я.

– Хэмптон Корт, – решительно заявляет Нед. – А может, построим новый замок.

– Новый дворец, – делаю я замечание. – Замок нам не понадобится, ведь страна будет жить мирно. Мы построим дворцы и дома и станем жить королевской семьей среди людей.

– Наконец-то праведный мир, – говорит он.

– Аминь. – Я замолкаю, представляя себе прекрасный новый дворец, который мы, возможно, назовем Сеймур Корт. – Так и случится, правда? – спрашиваю я. – Мы столько пережили и так надеялись.

Нед размышляет.

– Думаю, на этот раз все так и будет. У королевы действительно нет другого достойного наследника, и теперь она зашла настолько далеко, что даже друзья и советники не готовы ее поддержать.

Тауэр, Лондон. Зима 1562 года

Тауэр, Лондон.

Зима 1562 года

Мы с Недом отмечаем Рождество в заключении, но нам привозят подарки из города и зеленые ветви из сада начальника крепости. Пируем по-королевски. Каждый день жители Лондона оставляют у ворот Тауэра еду и небольшие гостинцы. Даже Тедди получает подарки, что особенно меня трогает. Ювелир из Лондона присылает ему ложку с нашим семейным гербом в виде крыльев ангела на рукоятке, мастер, который делает игрушки, – деревянную палочку с лошадиной головой. Тедди в восторге от этой штуки, хотя еще не умеет ходить, зажав ее между ногами. Вместо этого он повсюду носит лошадку перед собой и просит, чтобы я говорила: «Вперед!» Сам он пока такого не выговаривает, а отец жалуется – считает, что первым его словом должно быть «Сеймур!».

Мы ужинаем отдельно, каждый в своих комнатах, но как только со стола убирают тарелки и слуги расходятся, Нед прибегает ко мне. Охранник впускает его, и мы укладываемся в постель, чтобы одарить друг друга рождественскими поцелуями. С тех пор как я сильно округлилась, мы не занимались любовью, но я прижимаю лицо к его обнаженной груди, а Нед раздевает меня, чтобы погладить по гордо выступающему животу.

– Ребенку не повредит, что ты так сильно утягиваешь его? – спрашивает Нед.