— Я… я не умею! — пропищала сдавленно.

— Знаю!

— Но…

— Всему свое время, Синичка! — отозвался, плотоядно облизываясь.

— Тогда…

— Ш-ш-ш! — накрыл ее истерзанные губы указательным пальцем, призывая к смирению. — Дай хорошенько разглядеть тебя! Я не успел в прошлый раз!

Нервно сглотнув, она кивнула. И вновь подчинилась, когда Красный, присев на корточки, разложил Ирину прямо на полу, и широко развел в стороны ее бедра. Секунда. Вторая. Третья. Кажется, он не дышал все это время.

Зато потом запыхтел, как многотонный груженый паровоз, идущий в гору.

Мягко скользнув ладонью по гладкому лобку, парень максимально раскрыл ее плоть для своего алчного взора. Воздух со свистом покинул его легкие. На лбу выступила крупная испарина. А сам Славик едва пополам не сложился, грязно ругаясь и сражаясь за самообладание.

— Синичка! — скрипнул зубами. — До чего же ты у меня хороша!

Смутившись, а по больше части испугавшись подобной реакции, Ирина попыталась свести ноги, но была остановлена жестким:

— Не смей!

— Я, — голос дрогнул, — просто…

Предупреждающе рыкнув, Слава коршуном навис над ней. Удерживая взгляд, мягко оплел щиколотку Синицыной своими сильными пальцами. Сокрушенно застонав, со страстью одержимого безумца принялся зацеловывать ее ногу (пятку, стопу, каждый пальчик), оставляя влажную дорожку на коже.

Покусывая. Посасывая. Монотонно продвигаясь наверх. Икра. Колено. Подколенная чашечка. Внутренняя поверхность бедра. Все выше и выше.

Все горячее и настойчивее. Живот. Ключицы. Лицо. Шея. Мочка уха.

Ирина буквально вибрировала от напряжения, пока Слава исследовал и приручал ее тело. Девушку бросало то в жар, то в холод. Перед глазами плыло. И когда Красницкий, наконец, добрался до сверхчувствительной упругой груди, всасывая в рот призывно торчащую вершинку, она не смогла сдержать блаженного гортанного стона:

— О-о-о!

— Все так, девочка! — игриво перекатил между пальцами вторую горошину. — Все именно так!

— Слава…