Мы расположились в хорошо охраняемой палатке за сценой, окруженные стоящими фанатами, измученным персоналом, шипящим в наушники, и низким гулом близлежащих генераторов. Зак и Джон сняли свои куртки, повесив их на спинки пластиковых стульев. К счастью, мы с Энджелом были одеты в футболки. Послеполуденное солнце сегодня немного припекает, но, по крайней мере, мы не будем находиться на нем слишком долго. Мы выйдем, дадим интервью, впервые исполним Overdrive, отправим краткое сообщение от Джона фанатам, а затем еще две песни. Легко.

По крайней мере, таков официальный план. Вот только все будет несколько иначе.

Я высовываю голову из палатки, чтобы мельком взглянуть на толпу. Я мало что вижу сквозь охрану, но болтовня подсказывает, что они начали выстраиваться в очередь, чтобы встать перед сценой. Мой желудок сжимается. Это первый раз за много лет, когда я нервничаю перед выступлением.

Чья-то рука ложится мне на плечо, и я поворачиваюсь, видя Зака. Он ничего не говорит, но выражение его лица показывает мне, что он знает – я не в порядке.

– Что будет, если после этого мама отвернется от меня? – спрашиваю я.

Зак кивает в сторону палатки, и я следую за ним в укромный уголок. Ну, по крайней мере, настолько укромный, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Никто не должен нас слышать из-за шума, но он все равно говорит тихо.

– Если она отвернется от тебя за то, что ты рассказал миру, кто ты такой, она потеряет право называть себя твоей матерью, если она уже не потеряла его. В этом она больше не имеет права голоса, Рубен. Ты не маленький ребенок. Ты невероятный, вдохновляющий человек, и это она должна беспокоиться о том, что потеряет свое место в твоей жизни.

Грустная улыбка приподнимает уголок моего рта.

– Теоретически я это знаю. Но только не практически. То есть что мне делать, если она позвонит мне и скажет, чтобы я не возвращался домой?

– Имеешь в виду дом, за который ты платишь?

– Да.

– Значит, ты полетишь со мной в Портленд, и мы отправимся прямо к моей маме, или в гостиничный номер, или куда угодно, черт возьми, вместе решим, что будем делать дальше. Однако, что бы ни случилось, ты никогда не будешь один. Ты ведь знаешь это, верно?

– Спасибо, – шепчу я.

Я не боюсь потерять свой дом. Возможно, за деньги нельзя купить все, но с моими деньгами я могу купить все, что мне нужно для проживания. Я могу проснуться завтра и переехать в большой особняк на Голливудских холмах, полностью обставить его и обустроиться за время, пока оформляют документы. Хорошо, что по крайней мере в деньгах нет нужды. Но чего я боюсь, так это потерять свою семью. К лучшему это или к худшему, но они все равно моя родня. И даже если я начинаю чувствовать себя более комфортно при мысли о том, чтобы оставить их – или, по крайней мере, маму – позади, это не значит, что мне не будет грустно.