– Не надейся, – осадил его Ричард. – Это решение Балмена, а не Шарпа, но Балмену недостает последовательности. Желудки у всех уже пусты, самое худшее, что нам предстоит, – понос. Половина заключенных не в силах встать, многие из них ни разу в жизни не стирали одежду. Мы остаемся опрятными только благодаря моему кузену Джеймсу и моей настойчивости да еще тому, что остальные заключенные боятся меня пуще воды. – Он усмехнулся. – Но если бы они привыкли мыться, в камере стало бы гораздо чище.

– Ты странный человек, Ричард, – задумчиво произнес Уилл Коннелли. – Можешь возражать сколько душе угодно, но ты – прирожденный вожак. – Он закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. – Мне уже лучше, попробую почитать. – Он уселся на скамью возле среднего стола, под открытым люком, разложил рядом три тома «Робинзона Крузо», нашел страницу, на которой остановился, и вскоре погрузился в чтение, забыв о качке.

Ричард присоединился к нему с географическим справочником. После побелки стен в камере действительно стало светлее.

К тому времени как «Александер» миновал Плимут, большинство каторжников оправились от морской болезни – исключение составляли только Айк Роджерс и еще пятеро несчастных. Постепенно узники привыкали передвигаться по проходам между столами, не обращая внимания, что палуба то и дело уходит из-под ног. Упражняясь в этом искусстве, Ричард познакомился с Джоном Пауэром, еще одним прирожденным вожаком.

Пауэр был стройным молодым мужчиной, гибким и ловким, как кот, с горящими темными глазами и странной привычкой бурно жестикулировать во время разговора. Он напоминал француза или итальянца, но только не англичанина, голландца или немца. Казалось, его постоянно гнетет неиссякаемый запас энергии и энтузиазма. Судя по глазам, ему нравилось рисковать.

– Ричард Морган! – воскликнул Пауэр, когда Ричард проходил мимо его нар, расположенных в углу, возле носовой переборки. – Ты на вражеской территории.

– Я тебе не враг, Джон Пауэр. Я мирный человек, который занят своим делом.

– Вот и занимайся им – возле левого борта. А ты и вправду чистюля. Таких я встречал только в Бристоле.

– Да, я родом из Бристоля. Если хочешь, приходи к нам и посмотри, как у нас чисто. Мы содержим себя в порядке. Но никто из нас не говорит на тюремном жаргоне.

– А моим соседям он по душе, хотя сам я не переношу его и матросы тоже. – Пауэр пружинисто спрыгнул с нар и подошел к Ричарду. – А я думал, Морган, что ты гораздо моложе.

– Мне уже тридцать восемь лет, но я не чувствую себя стариком, Пауэр. За пять месяцев, проведенных на «Александере», я немного ослабел, но в Портсмуте нам удалось поработать, и теперь я снова в форме. Нам, бристольцам, пришлось вычерпывать грязную воду из трюма – мы привычны к зловонию. А куда увозили вас – на лихтер, «Твердыню» или «Удачливого»?