Он поднял голову и встретился с ней мрачным взглядом.

– Это значит, что завтра я должен сесть с Кензи на самолет в Лос-Анджелес. Прослушивание в пятницу.

– В пятницу? Но шоу…

– Я улечу назад в субботу утром. Я буду участвовать в шоу, – сказал он глухим и ровным голосом. – Я обещал, что поддержу тебя на сцене, и я это сделаю.

Он все еще мог вести шоу, но она слышала то, чего он не произнес. Она заставила себя задать этот вопрос.

– Но если ты получишь роль, как насчет театрального проекта?

И Нового Орлеана. И их отношений.

На его лице было написано горе.

– Я знаю. Это убивает меня. Последнее, что я хочу, – это снова подвести труппу. Или бросить, – он посмотрел на нее, словно подыскивая подходящее слово, – все.

Она закрыла глаза, вдохнула, выдохнула.

Реальность была забавной штукой. Нечто, что должно было вызвать у нее истерику, гнев или переживание, вместо этого заставило ее чувствовать себя очень, очень спокойной. Он ее покидает. В ней поселилось какое-то чувство неизбежности, как будто она уже знала, что все так и должно быть. Фраза «слишком хорошо, чтобы быть правдой» всегда оказывалась точным афоризмом в ее жизни. Джаспер собирался это сделать. Он собирался на прослушивание, и он собирался получить роль, и он собирался уехать. Ради лучшей доли.

– Верно. Все. В смысле, меня. Нас.

– Холлин…

Она открыла глаза и заставила себя улыбнуться, хотя ее сердце разрывалось от этой мысли.

– Нет, я понимаю. Пожалуйста, не говори ничего. Я имею в виду, конечно, ты это сделаешь. Это то, чего ты всегда хотел. Я не могу с этим соперничать. И не хочу.

– Черт, – с болью прошептал он. – Последнее, что я хочу сделать, это причинить тебе боль. Но… Я не смогу отказаться от этой роли, если мне ее предложат.

Ее глаза наполнились слезами, и она опустила взгляд на свои руки, пытаясь собраться с мыслями.

– Все в порядке, Джас. Эти отношения между нами… они новые. Ты мне ничего не должен.