– На некоторых.

– А можно мне посмотреть вместе с тобой?

Майлз притянул Джону еще ближе.

– Уже поздно, сынок. Да я почти досмотрел. Может, в другой раз.

– Завтра?

– Может быть.

Джона, казалось, удовлетворился ответом. Майлз потянулся к лампе и выключил свет. Откинулся на спинку дивана, и Джона привалился к нему. Глаза у него слипались. Дыхание стало медленным.

– Па! – пробормотал он, зевая.

– Что?

– Ты смотришь эти записи, потому что опять грустишь?

– Нет, – коротко ответил Майлз, гладя сына по волосам.

– Почему мама должна была умереть?

Майлз зажмурился.

– Не знаю.

– Жаль, что ее здесь нет.

– Мне тоже.

– Она никогда не вернется.

Не вопрос. Утверждение.

– Нет.

Джона вскоре заснул. Майлз продолжал прижимать его к себе. Мальчик казался совсем маленьким, почти младенцем, и Майлз ощущал исходивший от его волос слабый запах шампуня. Он поцеловал макушку сына и прислонился к ней щекой.