Каждый раз, когда он задумывался об этом, он понимал, что теперь он – лишь человек, который послушал Люси Байль и сбежал. Как такой человек может назвать себя?

         Он и сам не понял, как это пришло ему в голову, но однажды, когда у него спросили его имя, он, не задумываясь, представился Hencel d’Écoute. Со временем, выговариваемое простыми людьми, это имя трансформировалось в Hencel de Coutte – Ансель из Кутта – что самостоятельно создало историю некоего несуществующего городка близ Каркассона, которую каждый додумывал по собственному разумению. С этим именем он явился и в Руан четыре года тому назад. И вот, как все обернулось.

         Проезжая раскинувшуюся с двух сторон от дороги небольшую деревеньку, Ансель не на шутку встревожился. Он увидел в темноте огни факелов. Что важнее – эти огни двигались в его направлении.

         Ансель придержал коня, чтобы тот перешел на медленный шаг, и одновременно приготовился, сам до конца не понимая, к чему.

– Кто такой? – вдруг послышалось сбоку из-за ближайшего дома, и на дорогу высыпало несколько явно недружелюбно настроенных людей, принявшихся с подозрением разглядывать незнакомого всадника.

– Я лишь странник, проезжающий по этой дороге в Руан, добрые люди. – Ансель поднял руки, демонстрируя, что в них нет оружия. – Я один, и, уверяю вас, не представляю опасности. Прошу, позвольте проехать, и вы меня больше не увидите.

         При этом он отметил, что бодрствующие ночью крестьяне вооружены – один держал топор, у двоих были остро заточенные вилы, остальные, пусть и безоружные, стояли в напряженных позах, явно готовясь к возможной драке. Почти все они были крепкими, закаленными в земельных и ремесленных работах мужчинами. Видно, тех, кто послабее, они оставили по домам.

         «Что побудило их так себя вести? Не припомню здесь разбойничьих шаек или чего-то подобного, что дало бы повод простым селянам ждать нападения», – нахмурился Ансель. Ответ не заставил себя ждать.

– Тут днем проезжала инквизиция, – заявил один из них, самый высокий. Вероятно, это был староста деревни. – Значит, где-то рядом еретики.

Ансель нахмурился сильнее прежнего. Ему показалось, что этот человек не совсем понимает, что означает произнесенное им слово, и для него оно означает примерно то же, что «разбойники».

– Уверяю вас, я лишь путник, и у меня нет злого умысла.

– Путник? – староста подошел ближе, подняв факел. – А я знаю тебя! Ты учитель молодого графа! Я видел тебя, когда граф приказывал явиться на собрание. Так это тебя обвинили в ереси! Мы знаем, что инквизитор ездил в графский дом, а ты там был. А теперь уезжаешь ночью. Это не к добру. – Окружающие его крестьяне одобрительно закивали. – Если мы пропустим тебя, они и сюда приедут! Они же так делают, да? С теми, кто помогает еретикам. Нам этого не надо, знаешь ли. Мы тут потому решили ночью посторожить: ждали, что кто-нибудь прошмыгнет не к добру после приезда инквизитора.