Весь его успех в этой организации обусловлен тем, что произошло с его семьей.

Насилие — его визитная карточка, реки крови — его товар, но настоящее бьющееся сердце этого человека — месть.

Он сказал мне, что был коллектором, тем, кто собирает долги, но только сейчас я смогла понять значение его слов.

Долги, которые он собирает, оплачиваются кровью.

Когда я вздрагиваю, Кейдж отстраняется и смотрит на меня — действительно смотрит на меня, глубоко заглядывая в мои глаза. В его взгляде есть что-то грубое. Что-то отчаянное.

Как будто он ждет, когда я распрощаюсь с ним.

Но я уже слишком глубоко провалилась в кроличью нору, чтобы вернуться к своей прежней жизни. Я не могла вернуться, даже если бы сильно этого захотела.

А возвращаться и впрямь у меня нет никакого желания.

Я понятия не имею, где эта темная часть меня спала, как она так долго дремала в моем сердце, но история Кейджа пробудила что-то твердое и сильное в моих костях. Некое существо, которое верит, что цель оправдывает средства, какими бы кровавыми они ни были.

Огнедышащий дракон пробудился внутри меня, щелкая открытыми щелочками глаз.

Дракон говорит: «Мне плевать на твое прошлое. Плевать, на то, что ты совершил. Как ты сюда попал. Может быть, мне и следовало бы, но я этого не делаю. Я забочусь о тебе, и о том, что я чувствую, когда я с тобой, и о том, как ты вернул меня к жизни. Тебе никогда не придется говорить мне то, чего ты не хочешь. Я не буду давить на тебя. Но если ты действительно хочешь поговорить, я выслушаю тебя без осуждения. Неважно, что ты скажешь. Неважно, как ужасно ты думаешь, я буду рядом с тобой».

— Потому что, хотя ты и сказал мне, что ты плохой человек, я не верю, что это правда. Но даже если это так, даже если ты плохой человек, тогда ты лучший плохой человек, которого я когда-либо знала.

Застыв, Кейдж смотрит на меня. Его губы приоткрываются. Он делает небольшой, неглубокий вдох.

Затем Кейдж целует меня так, словно от этого зависит его жизнь. Как будто на кону его душа.

И если я чувствую малейший намек на боль в его поцелуе, малейший оттенок страдания и сожаления, я знаю, что это, должно быть, разыгралось мое воображение.

24

Кейдж

Я должен сказать ей.