— Мой покойный жених? Дэвид?

Кейдж делает паузу. Смотрит на меня пустыми, прощальными глазами.

— Его зовут не Дэвид, а Деймон. И он все еще жив.

37

Кейдж

По крайней мере, один раз в жизни каждый человек сталкивается с необходимостью расплаты.

Мой отец говорил мне об этом. Он много знал о расчетах. О расчете прибылей и убытков. О том, чтобы вовремя прощаться. Он оставил все, что имел в России, чтобы начать новую жизнь на новой земле. Чтобы у его детей было больше возможностей, чем у него самого.

Отец заплатил жизнью за этот риск, но я сомневаюсь, что он пожалел бы об этом. Он был сильнее меня. Отец никогда ни о чем не жалел.

Но я сейчас стою здесь… Я сожалею обо всем этом.

Если бы я только сказал Натали с самого начала, мне не пришлось бы сейчас выносить это выражение на ее лице.

Мне не пришлось бы видеть, как любовь Натали ко мне сгорает в огне.

Она сидит совершенно неподвижно. Ее спина прямая. Лицо бледное. Руки Натали раскинуты на бедрах. На ее шее ожерелье, которое я ей купил, и оно блестит, словно лед.

Тихим голосом она говорит:

— Деймон?

Это приглашение продолжать. Или, может быть, это просьба остановиться. Я не могу сказать.

Единственное, что я знаю наверняка, это то, что если бы человек мог умереть от одного взгляда, я уже был бы мертвецом.

— Он был нашим бухгалтером.

Ноздри Натали раздуваются. Что-то темное собирается в ее глазах.