Я встречаюсь взглядом с Дэвидом и провожу несколько молчаливых мгновений, просто глядя на него, стараясь не раскроить ему череп. Дэвид хорошо выглядит. Здоровый и хорошо отдохнувший. Как будто ему на все наплевать.

Лживый, лживый, коварный, сын одноногой собаки.

— Или, может быть, сказались пять лет, которые я провела, оплакивая твою смерть, в то время как ты жил как король на райском острове, который мне только снился.

Дэвид медленно моргает, как будто вбирает услышанное в себя. Легкая улыбка кривит его губы.

— Мне не хватало этого убийственного чувства юмора, тюльпанчик.

— Назови меня еще раз этим старым прозвищем, и я засуну эту миску с ракушками тебе прямо в задницу.

Мы пристально смотрим друг на друга. Наконец Дэвид двигается, распрямляя ноги и наклоняясь вперед, чтобы положить руки на бедра. Он пристально смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Почему ты так долго добиралась сюда?

Дэвид говорит это мягко, не как обвинение, но именно так это и ощущается.

Как если бы он думал, что я провалилась.

— Ну, я не знаю. Может быть, дело в том, что я думала, что ты умер.

— Я послал тебе ключ…

— Этот дурацкий ключ застрял в твоем почтовом ящике. Я получила его совсем недавно, после того как владелец «Торнвуда» нашел его во время ремонта.

Губы Дэвида приоткрываются. Затем он закрывает глаза и выдыхает.

— Ага. Отличный план, Дэвид. Знаешь, что было бы лучше? Позвонить.

Он качает головой и хмурится.

— Я не мог рисковать, связываясь с тобой напрямую. Полиция пасла тебя месяцами.

— Хорошо, это было первые несколько месяцев. Как насчет четырех с половиной лет после этого?