– Я догадывалась.

– Родители у него по характеру капец какие тяжелые люди, Тони. Пару раз пересекались – впечатления на всю жизнь.

– Да, Ру мне говорила, что с ними тяжело уживаться.

– Именно. Когда батя Волкова узнал, что он с тобой встречается, с простой девчонкой, которую бабка воспитывает, ничего личного, Тони, – его отцу это не понравилось. Сильно. Какое-то время он Витьку спускал с рук ваши отношения, не встревая в его личную жизнь, в надежде, что сын перебесится, нагуляется и одумается. Но, – пожимает плечами Багрянцев, улыбаясь, – Волков конкретно залип на тебе. И когда дело начало набирать все более серьезные обороты, а его учеба двигаться к диплому… – многозначительно замолкает Багрянцев.

– Его отцу нужен был послушный щенок, который женится на какой-нибудь дочурке его компаньона и возьмет бразды правления семейным бизнесом в свои руки?

– Аха. А Волков, мало того, что отца своего послал прямым текстом, так еще и заявил ему, что любит и женится. На тебе. Вопреки всеобщему недовольству.

– Это в стиле Вика…

– Вот тогда батя ему и выдвинул жесткий ультиматум: либо ты, либо деньги. Как ты понимаешь, Волков выбрал…

– Меня… – едва двигая губами.

Осознание такого масштабного шага со стороны Волкова накрывает подобно грозовой туче, разверзшейся прямо над моей головой. Которой я машу, отрицая саму мысль, что Волков поставил на кон все… ради меня. Ради нас. Глаза жмурю, за голову хватаюсь и повторяю:

– Он выбрал меня. Господи… какая я дура, Егор…

Из-за меня ему пришлось бросить универ. Из-за меня Вик отказался от привычной и комфортной жизни под крылом родителей. Из-за меня ему пришлось пойти служить, потому что выхода другого не было! Год. Я должна была потерпеть всего лишь год! Вик верил в меня. Верил, что я дождусь. Любил. От семьи отказался ради “простой девчонки с улицы, на которой собирался жениться”. Он выбрал меня. А я? Я его бросила.

Не представляю, может ли человек ненавидеть себя больше, чем я ненавижу себя в этот самый момент. Сразу и слова его, сказанные в пылу ссоры, на место встают, и картинки прошлого складываются в одну, большую, цельную. Не радужную.

Он выбрал меня.

А я второй раз эгоистично промахнулась.

– Волков очень не хотел, чтобы ты об этом знала, Тони.

– Почему?

– Я могу только предполагать.

Смотрю на Багрянцева, тот хмурится:

– Не хотел тебя привязывать к себе своим решением. Ты же знаешь Волкова. Не хотел, чтобы ты обязанной себя чувствовала. По крайней мере, я бы поступил так же. Тут, как ни крути, был его выбор. Вполне осознанный.