Меня колбасит. Хочется, как по молодости, просто брать и громить. Переворачивать и разрушать дом к чертям собачьим. Порывисто вымещая злость на мебели. Разносить ее в щепки. Руки чешутся! Я держусь. Из-за Ру. Вот она, с*ка, взрослая жизнь. Когда хочется беситься, а не можется.

Сажусь на диване в гостиной и голову ладонями обхватываю. Пульс частит, виски ломит, башка раскалывается – сотряс дает о себе знать. Мне хреново. Отдышаться надо. Собраться в кучу до прихода мелкой надо. В руки себя взять надо. Я умею. Я могу. Но у меня ни фига не получается! Ощущение такое, что сейчас кони двину. Может, оно и к лучшему? Не знаю. Но, когда спустя два часа после отъезда Тони в дверь раздается стук, я все так же на нервах. Открываю дверь с намерением послать любого, кто бы там ни был, да зависаю, увидев на пороге Столярову. Вот только ее здесь не хватало сегодня! Раздражающе хорошенькая и невыносимо улыбчивая.

– Привет, Вить.

– Чего тебе, Инга?

Я сегодня просто образец гостеприимства.

– Ты не в настроении?

– А похоже?

Будто и правда оценивает, проходит по моей помятой и взбешенной фигуре взглядом и кивает в подтверждение каким-то своим мыслям. Само, мать его, спокойствие. Бросает:

– Пройду?

Я даже ответить не успеваю, как лейтенант юстиции ужом проскальзывает под моей рукой, оказавшись в доме. Губы поджимаю, дверь закрываю, рычу беззвучно в пустоту и оборачиваюсь. Крепись, Волков.

Каблуками стуча, девушка проходит по гостиной. Ощущается в моем доме как что-то инородное, чужое, неуместное. Я, стиснув зубы молчу. Вот нужна она мне тут сейчас? Выставить бы ее вон, да воспитание не позволяет.

– Столярова, чего тебе?

– А где твоя Антонина?

– Тебе какое до этого дело? Что за неуместный интерес к моей личной жизни?

Гостья смотрит на меня задумчиво, кивает на початую бутылку виски на столе:

– Майор Волков заливает горе? Не думала, что ты так решаешь свои проблемы, Вить.

– Инга, хоть ты мне мозги не компостируй! Без тебя жизнью наученный.

– Да ладно, не кусайся, я здесь как друг. Приехала поговорить, узнать, как твое здоровье и вот, – машет прижатой к груди папкой, – документы привезла. Багрянцев вчера передал. Хотела Герману занести, его на месте нет. Ларин в отъезде. Рыбкин в больничке. Что-то вас, оперов, раскидало малость в последние дни.

– Занесла? Давай сюда и можешь быть свободна, – руку тяну, дергается.

– Да щас, ага. Я смотрю, тебе сейчас совсем не до работы, Виктор.