– Почему передумала убивать?

Хватаюсь за горло. Не могу озвучить. Просто киваю. Смотрю на Кулагина, прямо встречая его вполне осознанный взгляд. Только сейчас понимая, какая разительная разница между тем Игнатом, что я видела в клубе – неадекватным наркоманом, и Игнатом, что здесь, со мной, сейчас. Может, рано я на нем поставила крест? Он ведь барахтался по жизни. Из последних сил. Да, никто из нас не безгрешен. Да, он творил много глупостей. Но чем та же я лучше? Тоже “промахивалась”, только в другом. Может, его еще можно вытащить из того болота, в котором он тонет? Выбраться бы только отсюда живыми…

– Я удалил все документы с компа Шляпина, Тони. Удалил весь компромат. Теперь он есть в единственном экземпляре. У тебя.

Ноги подгибаются. Я не сажусь, я падаю на кровать. Кручу со всех сторон, все еще складывая фрагменты пазла в цельную картинку, пока, собственно, не понимаю одну важную вещь. Которую и озвучиваю:

– Ты меня спас.

Игнат молчит, а я продолжаю. Торопливо, почти шепотом, проговаривая больше для себя:

– Ты не бездумно лез в офис Олега, верно? Ты был подготовлен. Наверняка в одной связке с Лариным и его людьми, да? И ты мог скинуть документы ему. Ты должен был скинуть их ему! Передать информацию Леониду, а он, в свою очередь, тут же закрыл бы Шляпина. И тогда, с вероятностью девяносто девять процентов из ста, ты бы сейчас здесь, со мной, не сидел. Он бы вытащил тебя!

– Мог, – кивает Игнат. – Но в последний момент узнал, что тебя планируют убрать. Случайно. Подслушал. Насколько я понял, это инициатива сестрички Волкова. В общем, действовать пришлось быстро. Шляпин не дурак и не позволил бы тебя убить, пока доки, от которых зависит его жизнь, подвисли непонятно где. Мне оставалось их только перекинуть, снести жесткий диск, избавиться от телефона и сообщить об этом Олегу. Я все равно должен был ему до хрена бабок, и была вероятность, что меня прихлопнут. Так что…

– Кулагин, ты…

– Ты была права, Тони, – вздыхает двоюродный брат, – я позор семьи. Азартные игры, наркотики, алкоголь. С юношества как пошел по наклонной, так и качусь до сих пор. И тут, когда у меня появилась возможность сделать хоть что-то хорошее и правильное… черт! – почесывает разбитую скула Игнат. – Ох, только не говори Волкову, что это я колеса его тачки порезал, – посмеиваясь, съезжает с темы, – он меня убьет.

Я порывисто поднимаюсь с кровати и, усевшись с Игнатом рядом, обнимаю. Хоть это объятие и причиняет брату лишний дискомфорт, но впервые за много-много лет обнимаю. Вкладывая в них всю силу своей благодарности.