Заметив моё движение, Шер включил печку. Спасибо, обходительный ты мой.
Потом посмотрел на меня, закатил глаза, посчитал мысленно до десяти, его лицо заметно расслабилось, и голос тоже пришёл в норму, позволив Шеридану вернуться к своему обычному режиму:
— Эй, я с тобой на твоём же языке общаюсь, а ты молчишь.
— Вы мне всю съёмку запороли, — печально пролопотал Сенька, не теряя надежды продолжающий тыкать видеокамерой из самых неожиданных мест в нашу парочку и давая мне возможность отмолчаться, иначе, если бы мне пришлось говорить сейчас, со своим срывающимся голоском я бы сдала себя с головой.
— Я тебя сейчас вообще из тачки выселю! — рявкнул на него супер-мега-недовольный Артём.
Сеня состроил жалобный взгляд и теперь смотрел на него, пытаясь пробиться сквозь толстую броню недовольства:
— Но мне же очень надо с вами…
На взъерошенного пацанёнка Шер глянул лишь мельком и дал по газам.
От того, что моя и без того пришибленная голова не стукнулась о приборную панель, меня спасало лишь то, что я была предусмотрительно пристёгнута, а вот пренебрёгшего правилами безопасности Сеньку мотало сзади как единственную шпротину в огромной бочке с маслом. Я сделала ему замечание и посоветовала соблюдать правила безопасности.
Уж не знаю, зачем ему «надо с нами», но меня вдруг накрыло отчётливое понимание того, что это братишка не «тупил», встревая в тот момент между нами, дабы избежать неприятных последствий, а поступил продуманно. Возможно, он просто переживает за свою неразумную сестру или же не готов снимать сцены подобного характера с рейтингом «18 плюс», причины я не знаю, но знаю точно, что он не упустил бы нужного кадра ни за что в жизни. И этот его поступок теперь вызывал во мне даже некоторое уважение, ведь подставиться под гнев безрассудного взрывного быка, сидящего на водительском сидении, — это сильно. Стоило братика поблагодарить.
Он меня действительно спас. Не знаю, как мы потом с Шером смогли бы продолжать наши отношения, ведь я ничего не значу для него. Даже если он станет для меня кем-то немаловажным в душе и будет занимать особое место в сердце, хотя это он уже сделал и занял в нём свою пока небольшую нишу (колибри подтвердит), я для него вряд ли стану кем-то важным. Я не буду той, ради которой он смог бы переплыть Ла-Манш и подняться на Эверест без страховки. Не потому что мы разные или потому что я недостойна его и мне до него, как пешком до нью-йоркского Чайна-тауна, нет, не поэтому! Факт в том, что ему нужна рядом