Эти два обормота, насмотревшись «Один дома», решили поймать страшное чудище. То есть меня. Они устроили мне облаву: рассыпали по полу круглые шоколадные шарики, а на дверь водрузили ведро с мукой. Муку они нашли на кухне, думаю, в этом им помог Сеньчик, который, сидя на моей кровати и улыбаясь до ушей, держал камеру так, что я находилась в фокусе в течение всего своего фееричного полёта в комнату. С ведром на голове я влетела, распласталась на полу, а сверху на меня закинули сеть и вопили:

— Мы поймали Шлека! Мы поймали Шлека!

На шум, грохот и мои стенания раненной выпи прибежали остальные домочадцы.

Злую и грязную меня, причитая, достали из сети (где дети эту сеть взяли вообще? Может, ограбили дядин балкон?), отмыли, привели в божеский вид, в общем, обращались как с маленьким ребёнком.

Обиженных судьбой (в лице меня и прочих) детей наказали и закрыли в туалете. О, глупые! Да эти дети крокодила из канализации достанут, как минимум. Их надо в бочку сажать и запечатать, чтобы ни с кем и ни с чем не контактировали, и тогда вероятность избежать угрозы существует. Маленькая, но существует.

Макс наградил своего младшенького ведром и шваброй, наказав «всё вылизать». Камеру его он отобрал и обещал вернуть только после того, как лицезреет результат. Сеня разобиделся, но на конфликт не пошёл.

Если бы не вернулся Стас с печальными известиями, я бы, наверное, простила мир и передумала биться об стену, но он расстроил меня ещё сильнее:

— Вообще-то, мне ничего продали. Сказали, что я слишком молод, чтобы так мелочно пробухивать свою жизнь.

— Точно, у нас же спиртное с двадцати одного года продают, — стукнул себя по лбу Максим.

— Так что, разбирайтесь сами. Адиос!

Он гордо развернулся и скрылся в направлении своей комнаты, где трусливо прятался мой двойняшка. Егор вообще по-умному поступил: так и не вышел из комнаты, пока наш цыганский табор не покинул территорию. Хотя, думается мне, он просто спал. Нацепил, наверное, наушники ещё ночью, когда папа посягал на его сон, так и спит в них.

А водку всё же принёс сам Максимилиан, так и не обнаружив ни в одной паре глаз желания сбегать за «лекарством». Но он и сам делал это в течение часа. Получилось так, что кассирша оказалась очередной его рьяной фанаткой и оперативно собрала своих соратниц из покупательниц, так что они оккупировали его и требовали автографов. Вот надо же было ему напороться на фанов в такой ответственный момент!

Но к счастью, ему удалось вырваться из их цепких объятий, не в первой.

Тётя Нина старательно вычищала моё лицо от зелёнки. Очень старательно. Я думала, что она мне там дырку протрёт размером с лицо, но обошлось. Хотя я чуть не умерла от непередаваемых ароматов, глаза и нос нещадно щипало, но, несмотря на моё непоколебимое терпение, бриллиантовый зелёный его не оценил, оказавшись въедливым. Это каждый знает, кто в своё беззаботное детство переболел ветрянкой. Зелёный раствор не стёрся до конца. Моё лицо приобрело эдакий, как бы культурно выразиться, благородный цвет плесени на тухлом дорогом сыре.