— Согласна. Но знаешь, что самое интересное?

Он немного напрягся, уперев руки в бока:

— В этом есть что-то интересное? Что же?

— Тебе и недели не нужно будет, чтобы вновь решить, что мы должны быть вместе, — он вздёрнул бровь, изогнув её в изящной манере. — Так вот, когда это случится, пожалуйста, я очень тебя прошу, не пытайся со мной связаться. Я ведь не больно чего прошу. Это не Эверест покорить и не Тихий океан переплыть. Пожалуйста…

Он прервал мои душевные излияния ржачем. По-другому не скажешь. Шерри стал гоготать как гиена. Хотелось верить, что его смех напускной и настоящее в нём только слёзы: я заметила, что глаза моего (моего ли?) ковбоя подозрительно поблёскивают.

Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, но я дождалась.

Лицо словно надело маску строгости, ни тени улыбки, голос грубый:

— Детка, вали уже! — указал он на дверь, вальяжно развернулся и ушёл в спальню.

Сидя на ступеньках в своём подъезде, я не решалась войти домой. Чувствовала себя убогой и вопрошала: «С чего мне всё это привалило? За какие такие заслуги?» А также не могла поверить, что Шер поступил со мной так некрасиво. Хотя чего я ожидала? Я же не предполагала, что он побежит за мною следом и вновь попросит прощения, скажет, что он дурак и что больше никогда не оттолкнёт, что будет всегда рядом, не предаст, будет любить вечно?.. Нет?

Сердце в груди сжалось, опровергая отрицательный ответ.

Ждала. Ещё как.

Глупая наивная дурочка.

Но я сама позволила произойти тому, что произошло. Просто ускорила события, которые так или иначе бы скоро наступили. И я не должна горевать об этом придурке. Не должна. Буду сильной и бескомпромиссной девушкой со стальными нервами.

С горем пополам, я заставила себя прекратить крошиться, как допотопный кирпич, выпавший из стены. В этом мне помог доносящийся от соседской двери звук поворота ключа. Кажется, Пирожкович собрался на прогулку. Попадаться ему на глаза, тем более в таком ужасном состоянии желания не было никакого, и я поспешила зайти в квартиру, где у нас творился настоящий бедлам.

Сначала я нагрянула в ванную и привела себя в относительный порядок. Шарф и очки я сняла — пусть родственники любуются мной настоящей, всё же некоторые из них принимали активное участие в создании моего нового образа а-ля Лягуш-Квакуш. Это могло бы быть даже смешно, не будь так горько и печально.

Ополоснув лицо, я протёрла его ещё раз спиртом. Зелень незначительно убавилась.

После незамысловатых косметологических процедур я пошла на звук на кухню. Судя по громким переговорам и обрывкам речей, вещи обсуждались глобальные.