Для воплощения этого в жизнь они пошли в наш двор. Леся петь отказывалась, и Стасу, как подруге невесты, пришлось выручать. В результате ведро воды добрые понимающие соседи осушили на его голову, а Леська спасла и макияж, и причёску, и достоинство. Однако, жениха впечатлить им не удалось, тот был на мальчишнике. Лиза считать задание выполненным отказывалась, если написано спеть жениху — надо спеть жениху, иначе пусть поёт на свадьбе. Новая перспектива была хуже прежней, и они отправились портить мальчишник.

Перед этим они сыграли в «Выпей, если…». Если сказать коротко, то на все признаки, по которым стоило поднимать бокал Леське, у неё присутствовали, и когда все дошли до кондиции делать переводное тату, она не сопротивлялась, и даже сама тянула руку, в результате чего ей перевели на локти и плечи золотистые надписи, гласившие: «Если нашли меня в луже, прошу вернуть по адресу…» и далее был написан адрес нашей квартиры, или «позвонить по номеру…» и давался номер дяди Коли. Она ужаснулась, обнаружив их с утра на теле, но тату быстро сошли под тёплой водой. И под венец она пошла настоящей красавицей. А вот несчастный дядя Коля запомнился всем тем, что сел в свадебный торт.

Говоря о тату, я своё уже свела. Пять сеансов лазера сделали своё дело умело, и даже следа не осталось, а кожа на месте бывшей татуировки была гладкая, как у младенца. Тату я стёрла, а воспоминания стереть не удавалось. Кольцо своё я сняла сразу, как только последние бумаги о разводе были подписаны.

Знакомый адвокат у меня был только один — Толя, и тот свою практику ещё не начал, и выпытав у меня в качестве гонорара номер чопорной Вики, он помог развестись, хотя Артём пытался вставлять палки в колёса. То не пришёл в суд, якобы лежал в больнице, но даже и представителя не отправил вместо себя, затем требовал оставить всё нажитое имущество, которого у нас не было (квартиру нам следовало вернуть семье мэра, ибо двух месяцев вместе мы не протянули), и в итоге судья разбесился от его шуточек и развёл нас без дальнейших эксцессов. Мы постарались по максимуму не привлекать прессу, лишняя огласка могла навредить Филу.

А вот раскрытие наших отношений наоборот сыграло на руку — все умилялись рассказанной истории, как после долгих лет он вернулся в родной город и встретил свою первую любовь — меня, и приглашали в разные передачи на каналах модных блогеров, радио и даже телевидение. Фил перед камерами цвёл, я тушевалась, мы отлично друг друга дополняли, и вели себя скромно: держались за руки, редко обнимались и поцелуи позволяли себе на людях только в щёчку, что в рамках развращённого американского общества было нонсенсом, но будоражило кровь ожиданием от нас чего-то большего.