Всё своё время я проводила либо с ним, либо в школе. Думать о прошлом времени не было. Но оно нет-нет, да и давало о себе знать. Артём, тень из прошлого, не пытался со мной связаться, но то и дело мне попадались на глаза упоминания о нём.

Приуроченный к концу года, вышел новый альбом Олли, и он презентовал мне коллекционный экземпляр с автографом. Такой можно было «дорого загнать» посоветовал мне вездесущий Фил. Это был первый диск Оливера, который попал мне в руки, ведь я никогда не была рьяным ценителем музыки, предпочитая слушать её через ноут с интернета или в наушниках с плеера, куда можно было закидывать треки в электронном формате. Но после переезда моя жизнь начала меняться и отношение к музыке изменилось, и Оливер был своеобразным этому пособником, он советовал мне исполнителей и иногда давал эксклюзивные уроки по старой дружбе, а параллельно рассказывал обо всём на свете. Единственное, мы не обсуждали его брата, хотя периодически из его уст что-то и проскальзывало.

На этой пластинке была запись той песни, которую мы вместе исполняли в клубе. Припев, который он решил оставить на русском, а куплеты перевёл на английский, записывали со мной, он специально приезжал ради этого в Нью-Йорк, и целую неделю мы торчали в одной из студий, принадлежащих его лейблу. Ценой пары дюжин яиц я испекла для него торт «Слёзы ангела», напомнив, что он хотел в них искупаться, ох, как он хохотал.

Я познакомилась с артистами, которые там записывались, и мы сделали совместно несколько коллобораций.

Ожидая увидеть собственное имя на обороте, где были подписаны авторы песен, я нашла автора текста Sherkhan. Я вспомнила, как после нашей размолвки, я увидела, как он выкидывает что-то в мусорный бак. Боясь оказаться замеченной им, я сбежала и вернулась не сразу, но перед тем, как зайти в подъезд, не тревожась о том, что соседи начнут называть побирушкой, достала мятые листы, исписанные стихами, и сохранила их. Так я узнала, что он пишет стихи. Или писал. Возможно, посвящая их мне. Но это не факт. И я не ожидала, что и эту песню написал он.

А как узнала, он снова вернулся в мои мысли. Неспешно, шаг за шагом. Я перечитывала строки, написанные жестоким с виду парнем, лгуном, и былые чувства вспыхивали с новой силой.

Мне стало жизненно-необходимо узнать, как поживает этот «контуженный идиот», и я начала жалеть, что запретила Оливеру говорить мне что-либо о нём. И я продолжала думать, много думать о наших прошлых отношениях. Простила ли я Артёма? Да. Злости на то, что он встречался с Соней не было, было разочарование. И даже больше, разочарована я была собой. Что не видела чувств сестры, что не читала его поведения, и не понимала причин общения со мной Олли. И что позволила себе поверить в те слова, они постоянно крутились в моей голове: «У меня не было серьёзных отношений с твоей сестрой». Он не соврал на словах, но прекрасно понимал, как я расшифрую сказанное им, и получалось, что соврал косвенно. Но поверить ему я решила сама.