Стало жаль Стасика, на которого накинулась вся семья, и я вызвалась сходить в магазин сама, но в виду болезни меня уложили в постель, напоили горячим чаем с лимоном и имбирём, и малиновым вареньем, которого в Штатах не было. А потом вернулся Стас и возвестив: «Гоу разбирать провиант, я сделал,» — мои родственники наконец-то оставили меня в покое, умчавшись кушать на кухню, а я проспала весь день.

Вечером нас навестил Лёшка, который несколько лет назад взял за моду поздравлять нас первого января, но в этом году Егор праздновал не с нами, а Лёшка всё равно пришёл, верный устоявшимся традициям, к тому же Лёша сдружился со Стасом, что сначала меня немного испугало. Лёша принёс вкусный торт, который испёк сам, и рассказал, что в последнее время увлекается ведением виде-блога о готовке. Торт был очень вкусным, что забывший о диете папа, съел почти половину в один присест, другую половину схомячила заглянувшая на огонёк Грипп — она всячески выказывала недовольство моим визитом и атаковала в лоб вопросами о том, когда мы с Феоклистом поженимся. Оказалось, братик помогал Лёше с видеороликами. Наш Стасик всерьёз увлёкся видео монтажом, он собирался стать видеографом.

Мои детские обиды на него давно прошли. Человек волен любить кого хочет. А после того, как он рассказал, что нашёл себе подружку (подружку, Карл!) мне даже показалось, что болезнь отступила от счастья за него: наконец-то он вернулся в норму и начал интересоваться девчонками. Я не могла не порадоваться за своего первого парня и за его избранницу Лизу, всё же она была настоящей девчонкой, которая смогла вскружить голову такому парню.

Я отключила телефон до самого возвращения в Нью-Йорк, куда улетела на следующий день, несмотря на температуру и общее слабое состояние. На рейс меня пускать отказывались, мотивируя это тем, что вирусы всякие бывают, вдруг я у них на рейсе отправлюсь на облака. При этом офицер, ляпнувший подобное, заржал своей шутке, я оскорбилась, и в итоге, чтобы загладить вину (самовлюблённые демократы боялись, что я подам в суд), американская авиакомпания расщедрилась и меня перевели в первый класс без доплат, и весь полёт я болела в своё удовольствие.

Но на борт поднималась грустная, кажется я глупо верила, что мой бывший муж одумается и решит меня остановить. Если бы он захотел, никакие оковы в виде больничных уставов не стали бы помехой, он ведь прёт как танк. Танчик Шеридан, как называли его друзья. Осёл Ослевич, как называла его я. Он не появился, не выбежал на взлётную полосу, как в кино, не позвонил в компанию рассказать о заложенной бомбе, наш рейс не развернули в небе, и я отчаялась его ждать, но в лихорадке мне чудилось, что один из сценариев сработал.