Грейс Форсайт наклонилась к нему, прежде чем он успел продолжить.

– Тебе не кажется, что ты можешь… переборщить с матча?

– Нет. Это довольно сложный ингредиент. Я чувствую, что если использовать его по-разному, то можно получить разные элементы вкуса.

Грейс Форсайт похлопала его по плечу.

– Хватит лить матча мне в уши, старина.

Розалина не поднимала глаз, пока ее коржи не оказались в духовке, – все были практически на той же стадии, что и она, кроме Норы, которая, похоже, сделала три гигантских макаруна, и Анвиты, чей стол был заставлен формами для выпечки, мисками для смешивания и несколькими коржами еще не поставленного в духовку торта.

– Все в порядке, – сказала она Колину Тримпу. – Я точно знаю, что делаю. Когда я все сложу, то… – Ее локоть задел миску для смешивания, и брызги ярко-зеленого масляного крема попали на фартук и на пол. – Все в порядке. У меня его много.

Колин приложил руку к гарнитуре.

– Мы это сняли? Потрясающе. Быстрый крупный план разлива, а потом позовите техника, пусть вытрет.

Чувствуя, что она может выкроить еще три минутки до того, как начать готовить макаруны, Розалина подскочила к рабочему месту Анвиты.

– У тебя… все хорошо?

– Однозначно, – сказала она голосом, который говорил об обратном. – Это часть плана. Мне просто нужно испечь… гм… еще семь коржей, по два за раз, примерно по сорок минут каждый.

– Это ведь три часа двадцать минут только на торт.

– Да. Да. Я уже подсчитала. Если я быстро сделаю макаруны, пока вторая и третья партии будут в духовке, у меня останется время все остудить, покрыть глазурью и украсить… – Анвита рассеянно попробовала масляный крем со своего фартука, – за приблизительно тридцать секунд в запасе.

Это было именно то, чего Ален просил Розалину не делать. Но она все равно сделала.

– Хочешь воспользоваться моей духовкой? Мне нужна полка для третьего коржа, но ты можешь занять другую.

В глазах Анвиты мелькнула отчаянная надежда.

– Правда? А это не запрещено?

Они обе посмотрели в сторону Колина.

– Ой, нет, это даже замечательно. Дженнифер говорит, что американский рынок любит, когда британцы оказываются безнадежно неконкурентоспособными.