В какой-то момент ощущаю огненную пульсирующую головку у самого входа, но Фил не спешит рвать меня своей дубиной, замирает, наслаждается мной, надавливает, растягивая вход.

Горячие пальцы ощущаются везде, он оплетает меня всю. Теряюсь в его мощном теле, трусь сосками о его горячую кожу. Он – сталь, обмотанная бархатом.

Его язык во всю орудует у меня во рту, всасывает, вылизывает меня всю, как острием проходится по губам.

И в этот момент меня ослепляет от сильного удара, мычу в его рот, кричу на самом деле со всей силы, но выходят всхлипы, пропитанные адской болью. Меня сажают на каленое железо, которое резко, с размаху заполняет нутро и останавливается. Словно таран замирает. Кажется, что в меня снаряд врезался, разорвав внутренности и залив все кислотой.

– Шит!

Шипит мне в губы. А затем спустя мучительно долгое мгновение вновь ударяет, продвигается еще глубже, достает до сердца, до сути, рвет целостность.

Адская боль. Дикая пульсация и монстр рычит, держит меня в стальном захвате, активно таранит, вбивает в кровать. Кажется, что не девственную плеву прорывает, а меня всю в кровь в мясо раздирает. На куски, на ошметки.

Плачу, царапаюсь, пытаясь слезть с адового поршня, на который меня нанизали, как бабочку на гигантскую иглу, натянули глупую рыбку на огромный крюк.

Слезы текут по щекам, воздух леденеет в груди. Кажется, что умираю. Еще секунда и все – не будет меня больше. Исчезну, растворюсь, останусь лишь кровавым пятном на простынях.

– Девственница… сука… девочка… значит… – рык звериный слышу и каждое слово подтверждает огненным ударом, протыкая меня насквозь своим горячим кинжалом, делая женщиной. Своей женщиной.

Понимаю, что плачу, реву, рыдаю, не в силах вынести пытки его огромным, пульсирующим членом, который, кажется, достигает до возможного предела моего тела, пропечатывает всю изнутри.

Огромный орган проскальзывает дальше и заставляет биться в агонии, чувствовать каждую вздутую вену, каждую шероховатость, подобно питону проползает все дальше и заполняет меня всю.

– Машааа…

Сильный удар и член ударят в матку, а мне кажется, что еще чуток и я потеряю сознание, уплыву в болевом шоке.

– Открой глаза.

Доходит до воспаленного сознания хриплый приказ и тело подчиняется. Признает хозяина. Напарываюсь на серебристую чудовищную ртуть взгляда. Джокер сейчас страшный. Шрам побелел. Черты заострились, а по лбу градом течет пот. Челюсти сцеплены. Кажется, что еще чуть-чуть и он раскрошит зубы от натуги.

Мысли вихрятся в голове и отгоняют собственные болезненные страхи. Серые глаза кажутся черными. Становясь единственным якорем в море моей агонии.