– Что?! Маша…

– Боль-но… – рвано шепчу, перед глазами темнеет от мучительных вспышек, на большее не способна сейчас.

Кивает и в следующую секунду выходит из меня, отстраняется, а меня сгибает судорога, между ног рана, зияющая и кровоточащая. Несмотря на это, меня накрывает странная пустота. Нехватка чего-то. Хочется, чтобы вернул свой огромный орган на место, в меня…

Гринвуд ложится на спину, на секунду прикрывает глаза и сжимает кулаки. Напряженный до предела.

А я смотрю на окровавленный, все еще вздыбленный и пульсирующий член, на багровые следы на простыне и мне становится плохо.

Мерещится, что убил меня, выпотрошил всю, забил до полусмерти своей дубиной.

Взял. Вытрахал. Выдрал. Сделал своей шлюхой и… не кончил.

Не понравилось?! Недоволен, что не готовой оказалась к его размерам, к его страсти?!

Странная пульсирующая боль перебрасывается с точки на точку. Все тело болит и сердце колет.

Меня накрывает истерика. Знобит и колотит всю. Кому нужно неумелое бревно, не способное даже дать мужику получить разрядку?!

Миг и сильные руки обнимают. Джокер буквально раскатывает меня на своем огромном теле.

Заставляет запрокинуть голову и ловит взгляд, ласкает кожу, прогоняя озноб. Горит весь, дрожит.

Вытирает мои слезы.

– Ты не… – голос срывается на рыдание, – не смог кончить…

Мотает головой и прибивает взглядом.

– Глупышка… У меня хуй с яйцами сейчас взорвется. Я как вошел и понял, что ты целая… Блядь. Маша… Я во всю себя сдерживал, чтобы не навредить больше, чем уже сделал, когда плеву сорвал, но все равно ты чуть от болевого шока не отключилась.

Сильно давит на скулы и заставляет открыть рот. Не целует. Нет. Так жадно, дико, больно не целуют.

Кусает мои губы и высасывает меня всю. Резко опрокидывает на лопатки. Пальцы в нежную кожу впиваются, кажется, что еще чуток и кости разломает.

– Ведьма. Не сдержусь. Выдеру. Ведь, – рычит зверем и впивается в меня, прикусывает шею и подбородок.

Ловлю безумный взгляд Джокера. Кажется, что еще мгновение и он нападет, убьет, распотрошит.