Она сбросила одежду.

– Ничего не случилось. Да и какая разница? В Америке я же не буду сниматься в голом виде.

Он внимательно, как врач, исследовал ее груди.

– Я договорился, чтобы тебе сделали несколько гормональных уколов, чтобы грудь сохранила форму. Курс уколов тебе сделают, пока ты будешь приходить в себя после подтяжки.

– И где произойдет это славное событие?

– Устроить это было нелегко. Но я договорился. Завтра ты отправишься в «Клиник пластик», и снова под чужим именем.

Если Клоду было нелегко это устроить, то ей было еще тяжелей это перенести. Сама операция была не из приятных, но послеоперационный период измотал ее вконец. Шесть недель в одиночестве, опухшее, в крапинках лицо в зеркале, красные глаза, уродливые черные швы за ушами, сомнения в том, что она когда-нибудь станет такой, как прежде, ужас от непоправимости ошибки. Но со временем сняли швы, а шрамы из ярко-красных сделались розовыми и уже почти незаметными.

Опухлость спала, и настроение у Дженнифер резко поднялось. Клод был прав, прав во всем. Это был полный, безоговорочный успех. Вряд ли она так идеально выглядела и в двадцать лет. Конечно, на двадцать она не выглядела, но внешность ее была безупречна. На лице ни складочки, упругая кожа безукоризненна. Дженнифер не сомневалась: c каким бы пристрастием ее ни разглядывали в Голливуде, она выдержит любую проверку.

Ясным декабрьским днем она прибыла в Айдлуайлд. Когда защелкали вспышки и сбежались корреспонденты, она вдруг преисполнилась благодарности к Клоду. Она заметила, как пристально приглядываются к ней некоторые женщины-репортеры, и ответила им уверенной, свободной улыбкой. Она не боялась ни яркого света солнца, ни внимательных взглядов c близкого расстояния. Она знала, что выглядит идеально. И это отметили все газеты. Они писали, что она еще прекрасней, чем на экране.

Она заявила, что останется в Нью-Йорке на неделю, и возобновила знакомство c Энн. Они подолгу сидели, вспоминая приключения Дженнифер, свои скоротечные увлечения. Наконец Энн рассказала о своих отношениях c Кевином.

– Что бы ты мне ни говорила, какой он замечательный, – вздохнула Дженнифер, – он все-таки гад, что не женится на тебе.

– Но это не важно, – решительно ответила Энн. – Я же не люблю его по-настоящему. Пусть все остается как есть.

– Все еще ждешь неземной любви? – спросила Дженнифер. – Знаешь, Энн, по-моему, женщина может или любить, или быть любимой. Почти невозможно, чтобы было и то и другое вместе.

– Почему?

– Не знаю. Просто так никогда не получается. Тебе ли не знать? Аллен любил тебя, даже хотел на тебе жениться. И Кевин тебя любит. А ты – ты бросила бы любого из них и ничего бы не почувствовала. Ты любила Лайона… а он смог бросить тебя.