– Да, Уинстон Адамс. Старший сенатор, великосветский лев, миллионер – потомок многих поколений миллионеров. Но, Энн, даже если бы у него не было ни гроша, это не имело бы значения. Я люблю его.

Энн откинулась в кресле. Уинстон Адамс! Ему около пятидесяти, красив, умен, необычайно популярен.

– Но, Джен, я слышала, что он – «великая надежда» республиканцев, что они его готовят в…

Дженнифер кивнула:

– Готовят. И всем этим он готов пожертвовать ради меня.

– Как это все случилось?

Глаза Дженнифер налились нежностью.

– Ну, как я уже сказала, мы встретились. Я перезнакомилась c несколькими десятками сенаторов и c каждым из них сфотографировалась. Ты не представляешь себе, до чего эти сенаторы любят позировать, – в них еще больше тщеславия, чем в актерах. Кроме Уинстона Адамса – тот наотрез отказался сфотографироваться со мной.

– Умница! – сказала Энн. – Это надежнейший способ привлечь твое внимание.

Дженнифер покачала головой:

– Именно этого он и добивался. За день до моего отъезда, когда вся шумиха кончилась, он позвонил мне. Сказал, что хочет поговорить со мной, пригласил меня на обед. Вечером я пошла к нему на квартиру. Я думала, что будет много гостей, но мы были одни.

– Должно быть, он в душе демократ, – c улыбкой сказала Энн.

– Нет, ничего такого не было. То есть никакого секса. Он даже не порывался. Там постоянно был слуга – не то чтобы дышал нам в затылок, но… в общем, его присутствие ощущалось. Уинстон объяснил, что не хотел обидеть меня, отказавшись сфотографироваться, просто такие вещи – не в его вкусе. Потом мы говорили. Он задавал мне много вопросов и по-настоящему слушал меня. Мы говорили о Париже. В молодости он учился в Сорбонне и хотел знать, насколько изменился Париж после войны.

– Почему же ты держала все это в секрете? – спросила Энн. – Он же не женат.

Дженнифер довольно усмехнулась:

– Это больше не будет секретом. На прошлой неделе исполнилось два года со дня смерти его жены. Ему представлялось, что сейчас огласка уже не будет несвоевременной.

– Он прав. Они были преданы друг другу.

– Только со стороны. Это был один из заранее запланированных браков – у тебя было бы нечто подобное, если бы ты осталась в Лоренсвиле. Оба были из хороших семейств c деньгами. Да, ему казалось, что он ее любил тогда. Но она была фригидна – ненавидела секс. Но это и во мне для него не главное, – поспешно добавила она. – Мы были вместе два месяца, но он даже не пытался приставать ко мне. Мы встречались тайно, в неожиданных местах – Канзас-Сити, Чикаго… Я была в черном парике. Потом он на неделю приехал в Калифорнию – и вот тогда! Энн, он – чудо! Такой нежный. Он меня любит – именно меня! Он был ошеломлен, увидев мои груди, – он был уверен, что они накладные! Он даже не видел ни одного из моих европейских фильмов. Энн, это первый мужчина, который влюбился в меня, а не в мое тело. И он был такой робкий. Поначалу он даже боялся дотронуться до моих грудей. Но я его научила, и теперь – ух!