– Грязный? – Он бросил на меня взгляд, который, если изъясняться в алкогольных терминах, был подобен теплому виски со льдом. – Хотелось бы верить.

Я втянула ноздрями воздух, хотя легкие отказывались принимать кислород. Странно, что Николас способен выдавать нечто подобное так, будто эмоциональное содержание высказывания его совершенно не трогало, в то время как мне пришлось опустить голову и стряхнуть наваждение.

– Я не храню секретов, Елена, – продолжал он и шагнул к плите. – Просто у меня не хватает терпения слушать, когда начинают указывать, что делать с тем, что мое.

«Мое». Местоимение незримо проплыло по кухне и повисло над нашими головами, как ветер, отказывающийся стихать. Сердце болезненно кольнуло.

– Твое, да?

Он замер, потер челюсть рукой.

– Моя невеста, – безэмоционально поправился Нико, дескать, он всего лишь оговорился, а слово «невеста» могло означать что-либо еще, кроме принадлежности мужчине по умолчанию. Не в этом мире.

– Семья Руссо знает, что ты здесь: вот и достаточно, – прибавил он. – Никто не возражает.

– Иначе ты их пристрелишь?

Он лениво посмотрел на меня.

– Иначе я их пристрелю.

Самым пугающим было то, что я даже не могла понять, серьезен он или нет. Часть меня слышала легкий шутливый тон, а другая вспоминала, как он застрелил собственного кузена солнечным воскресным вечером.

Николас окинул меня взглядом с ног до головы, прожигая насквозь. Но, когда наши глаза встретились, меня внезапно осенило.

«Я не храню секретов, Елена».

Он врал.

И я могла найти этому только одно объяснение. Часть меня тут же отвергла саму вероятность, а вторая согрелась и сомлела.

Он держал меня в секрете, поскольку волновался о моей репутации.