От мысли о том, что весь мир увидит во мне жертву, меня тошнит. Ханна уже поднимала этот вопрос раньше, спросив, может, пришло время рассказать о поступках моего отца, чтобы знали, какого человека они обожествляют. Но какой ценой? Внезапно я превращусь из хоккеиста в «хоккеиста, которого избивал отец». Я хочу, чтобы меня судили за мои навыки на льду, а не препарировали и жалели. Я не хочу, чтобы посторонние знали о моих делах. От одной мысли об этом мне становится дурно.

Последние несколько лет я прекрасно подыгрывал, притворяясь. Теперь по какой-то необъяснимой причине отец, похоже, намерен еще сильнее усложнить мою жизнь. Однако последнее, что мне нужно, чтобы какой-то любопытный спортивный репортер вынюхивал все о моей жизни. Если они выследят тренера Дженсена, не сомневаюсь, что он прикроет меня. Чад Дженсен не болтун. Если кто-то появится на его территории с просьбой посплетничать о бывшем игроке, он разорвет его на клочки. Но я не могу сказать то же обо всех в моей жизни. Я играл со многими парнями в Брайаре, которые знали мою историю с отцом.

Так что, несмотря на желчь в горле, у меня нет иного выбора, кроме как сделать то, чего ожидал этот придурок, когда задумывал этот фарс.

– Хорошо, – отвечаю я Лэндону. Ненавидя каждое слово, слетающее с языка. – Я сделаю это.

После того, как мы заканчиваем разговор, я нахожу отца в списке контактов. Я не могу вспомнить, когда звонил ему в последний раз. Но если он втягивает меня в это, я не стану хранить молчание.

– Гаррет. Рад тебя слышать. Готов забить несколько мячей? – спрашивает он так чертовски невозмутимо, что это подпитывает мой и без того бушующий гнев. Он даже не участвует в турнире, но считает своим долгом всегда знать, чем я занимаюсь.

– В какие игры ты играешь? – Я говорю тихо. Едва сдерживая ярость.

– Прошу прощения?

Он действительно имеет наглость прикидываться дураком?

– Это нелепое интервью. Зачем?

– Они пришли ко мне, – отвечает он с притворной невинностью. – Не видел веской причины сказать нет.

– Значит, ты принял решение за меня? – Мои руки действительно дрожат. Я так сильно ненавижу этого человека, что чувствую физический дискомфорт.

– Это правильное решение. От таких возможностей не отказываются.

– Мне решать. Не тебе. Просто потому, что ты больше не можешь оставаться в центре внимания…

– Гаррет. – Он вздыхает. Как будто мои заботы ужасно ему надоели. – Я надеялся, что ты повзрослел за последний год, но теперь вижу, что переоценил тебя.

– Катись к черту, старик. Я больше не ребенок. Со мной это дерьмо больше не пройдет.