— Слишком далеко от университета, да и вокруг одни бизнес-центры, даже ночью окна светятся от ярких вывесок. Выходишь на улицу, а на ней нет людей. Одни снобы в костюмах, пробки из статусных кортежей. Ни одного взгляда, люди, как заколдованные смотрят в светящиеся экраны смартфонов, умудряясь передвигаться по тротуару, не задевая друг друга.

— А выбор твой случайный? — отец осторожно освободил свою руку и стал ходить по комнате, сложив ладони за спиной. Его тяжелые шаги разрушали хрупкую тишину. Повернулась, чтобы встретиться взглядом. Он не отстанет, пока не просканирует меня своими глазами. Так пусть смотрит.

— Нет, папенька. Он не случайный. В районе универа есть только один современный жилой комплекс с охраной. Или мне рассмотреть варианты хрущёвок? Там их предостаточно.

— Не передергивай. — На миг показалось, что губы отца дернулись в усмешке.

— Куранов…

— Что?

— Куранов там купил квартиру недавно. Будет всегда рядом. И семья мне его понравилась. Такие девчушки хорошенькие. А жена у него просто супер! Она моя ровесница, а уже трижды мама. Боже, пап… У меня даже нет подруг.

— Яна? Это все причины?

— Нет…

— Ну?

— Я же говорила тебе! Работу нашла. Буду ходить три раза в неделю в детский центр.

— Ты действительно хочешь этим заниматься?

— Пап, я хочу хоть чем-нибудь заниматься. Очень хочу. Да и Марат говорит, что мне понравится. Коллектив хороший, молодой, современный. Им помощь нужна. Хотя… Это еще не известно, кому из нас это нужно больше.

— Какой Марат? — отец перестал курсировать, застыв у двери. Глаза блеснули, а руки сложились в замок на груди.

— Ну? Ты что, забыл, как он закидывал мне эскимо в окно, когда у меня была ангина? Прочитал где-то, что поможет.

— Ага… Мать его! Помогло. Потом провалялась в больнице недели две.

— Три, папочка… Три…

— Виктор Викторович! К Вам пришли! — голос тети Маши с первого этажа, заставил разорвать зрительный сеанс гипноза. Отец как-то нервно хлопнул себя по лбу, начав растирать морщинистую кожу. Он закрыл глаза и стоял в полном безмолвии несколько минут. Не могла оторваться от него, наслаждаясь каждым его движением. На нем не было привычного костюма. Голубая рубашка, заправленная в светлые джинсы, делала его моложе. Даже дерзкие кудри с яркой проседью стали не так бросаться в глаза.

Папа раскинул руки, приглашая прижаться к нему. Выдохнула и, сделав шаг, утонула в сумасшедшем аромате детства. Отец никогда не менял парфюм. Старый, правда, уже пустой бутылек, всегда стоял на прикроватной тумбочке. Это был последний подарок от мамы. С тех пор он всегда пахнет одинаково. Но я ощущала этот аромат как-то иначе. Для меня отец был жаром. Таким обволакивающим, приторным, но родным.