Прижимаясь к его груди, я каждый раз попадала в детство, когда забиралась к нему на колени по вечерам, вымаливая сказку. Только рядом с ним мне было тепло, только с ним я чувствовала себя любимой. Тогда.

— Янина… Моя Янина… — шептал он, а колючая борода приятно впивалась в кожу головы.

— Твоя. Пап, я всегда буду рядом. Я же твоя дочь. Никогда не уйду, не предам, ты только позволь мне немного расправить крылья? Хоть немного вдохнуть свободы. Ну, очень хотса….

— Хотся ей, видите ли… — он быстро прошелся пальцами по ребрам, заставляя меня расхохотаться от щекотки.

— Ну, па-а-а-ап!

— Ладно. Будет тебе квартира. — Опустил взгляд и пошел вниз.

***

Собрала вещи, хотя слабо понимала, зачем мне все эти старые тряпки. Это было только поводом, чтобы приехать к отцу. Но, тем не менее, запихнула первые попавшиеся вещи в чемодан. Окинула взглядом комнату, попрощавшись с малиновым диваном, и вышла. Мне больше это было не нужно. Ушла, плотно закрыв калитку в прошлое.

— Пап! Ты опять уезжаешь? — сбежала с лестницы, подтолкнув ногой чемодан к выходу. В коридоре было чисто, видимо, тетя Маша уже прибралась. Надо будет извиниться.

— Яна Викторовна! От Вас слишком много шума, — знакомый шутливый голос заставил застыть в пороге.

— Папа! Зачем ты его впускаешь? — взвизгнула.

Лазарев стоял у плиты и тырил горячие оладушки прямо со сковороды. Тетя Маня ворчала, но по рукам не била, прощая переросшему детине шалости. Верзила подкидывал горячее лакомство высоко в воздух и ловил ртом, практически мгновенно проглатывая.

— Мне! Это для меня! Моё! — бросила в самодовольного индюка журналом, валявшимся на стеклянном столике.

— Твои в лесу шишки! Или сопельки под носом… — Лазарь вытянул руку, схватив меня за локоть так, чтобы удерживать подальше от плиты. — Я с самого утра ничего не ел. Да, Олег? Или ел?

От одного только его имени меня бросило в жар. По спине покатились предательские капли пота, а перед глазами стали всплывать картинки сегодняшнего утра. Готова поклясться, что ощутила приятное покалывание его щетины, быстрые касания и обжигающее дыхание. Ноги обмякли, я даже покачнулась, но Лазарь сжал пальцы, удерживая меня.

— Клоуны. — Олег сидел на высоком стуле, сложив руки на кухонном острове. Смотрел на меня, не пытаясь даже отвести взгляд. Чуть наклонил голову и прищурился, пытаясь оценить мое выражение лица. Затем бросил быстрый взгляд на отца и хмыкнул, дернув уголком губ.

— Э! — мне больше не были интересны ни оладьи, ни наглый Лазарев. — Поаккуратней со словами!

— Дети… — отец снял очки и взглянул на нас с Сережей, но убедившись, что мы не собираемся сражаться за ароматную выпечку на ножах, снова вернулся к каким-то документам. — Ну? Пока мы тут ни о чем не говорим, давай, расскажи папке про свою работу. Где ты опять встретила этого своего Марата?