«Тише!» – строго отвечала Каролина, а сама с восторгом внимала ободряющим словам.

Мисс Мур заметила из окна, как среди садовых кустов мелькнуло белое развевающееся платье Каролины, и вышла из дому, чтобы встретить девушку. Гортензия, как всегда прямая и невозмутимая, шагала спокойно и уверенно. Никакое волнение или спешка не могли нарушить величавости движений мисс Мур, однако она улыбнулась, заметив радость своей ученицы, которая тепло обняла ее и поцеловала. Польщенная и введенная в заблуждение, Гортензия нежно повела Каролину в дом.

Именно введенная в заблуждение! Если бы не оно, мисс Мур скорее всего выставила бы девушку вон и захлопнула за ней калитку! Если бы Гортензия Мур знала, в чем причина детской радости Каролины, то, наверное, рассердилась бы и оскорбилась. Сестры терпеть не могут юных девушек, которые влюбляются в их братьев: считают, что это какая-то нелепая ошибка, недоразумение, если не наглость или глупость. Ведь сами они не испытывают к своим братьям такой любви, какой бы нежной ни была сестринская привязанность, и потому, когда в них влюбляется какая-нибудь другая девушка, сестрам кажется, будто это отталкивающий романтический фарс. Первое чувство, что возникает у них в подобных случаях – как и у большинства родителей, вдруг узнавших, что их дети влюблены, – пренебрежительная неприязнь. Если это разумные люди, то со временем им удается подавить столь несправедливое чувство, в противном же случае оно остается навсегда, и сестры до конца дней своих недолюбливают невестку.

– Ты, наверное, ожидала, что я буду одна, когда прочитала мое послание, – заметила мисс Мур, провожая Каролину в гостиную. – Но я писала утром, а после обеда явились гости.

Она открыла дверь, и перед взором Каролины предстал каскад красных юбок, почти скрывших кресло возле камина, а над юбками торжественно возвышался чепец, более грозный и величественный, чем корона. Этот чепец принесли в большой сумке, вернее – в шаре из черного шелка с распорками из китового уса. Пышные оборки окружали голову его владелицы ореолом шириной в четверть ярда. Головной убор был весьма щедро отделан бантами и розетками из узких атласных лент и красовался на голове миссис Йорк.

Сия великолепная особа по-дружески заглянула к мисс Мур на чай. Редкая и неслыханная милость с ее стороны, подобная тому, как если бы сама королева зашла без приглашения к какой-нибудь своей подданной, желая разделить с ней трапезу. Высшая честь, которую только могла оказать миссис Йорк, ведь она не любила визиты и чаепития и презирала окрестных замужних и незамужних дам, считая их сплетницами.