– А что это вы делаете вдвоем? – поинтересовалась Шерли. – Обыскиваете стол мистера Мура?

– Смотрим твои старые тетради, – ответила Каролина.

– Что?

– Тетради с упражнениями на французском. Их бережно хранят – наверное, кому-то они очень дороги.

Каролина показала тетрадки. Шерли выхватила у нее всю пачку.

– Вот не знала, что хотя бы одна из них уцелеет! – заметила она. – Думала, они давно сгорели в кухонной плите или пошли на папильотки служанкам в Симпсон-Гроуве. Генри, зачем ты их хранишь?

– Это не я. Мне бы и в голову не пришло, что старые тетради имеют какую-то ценность. Это мистер Мур спрятал их в дальнем ящике стола, и, похоже, забыл о них.

– C’est cela[98], он просто забыл, – кивнула Шерли. – Взгляните, как красиво написано! – добавила она с гордостью.

– Какой же непоседой ты тогда была, Шерли! Я тебя прекрасно помню: высокая, но такая худенькая и легкая, что даже я мог бы тебя поднять. Вижу твои длинные густые локоны, рассыпавшиеся по плечам, и пояс, концы которого развевались у тебя за спиной. Помню, вначале ты забавляла мистера Мура, а потом ужасно огорчала.

Шерли перелистывала густо исписанные страницы и ничего не ответила.

– Это я написала зимой, – заметила она. – Нужно было описать зимний пейзаж.

– Я помню, – произнес Генри. – Мистер Мур прочитал и воскликнул: «Voilà le Français gagné!»[99] Сказал, что у тебя отлично получилось. А ты уговорила его нарисовать сепией тот пейзаж, который описала.

– Значит, ты ничего не забыл, Генри?

– Нет. В тот день нам всем влетело за то, что мы не сошли вниз к чаю, когда нас позвали. Помню, учитель сидит за мольбертом, а ты стоишь сзади, держишь свечу и смотришь, как он рисует заснеженную скалу, сосну, оленя, который прилег под ней, и месяц в небе.

– Генри, а где рисунки мистера Мура? Каролина должна их увидеть.

– У него в портфеле, но он заперт, а ключ у мистера Мура.

– Когда он придет, попроси у него ключ.

– Сама попроси, Шерли, а то в последнее время ты его сторонишься, я-то вижу. Стала взрослой леди и загордилась.