– А я и не ждал ничего другого! Упрямая, безрассудная девчонка! Подумайте, о чем вы говорите! Надеюсь, вы не опозорите наше имя мезальянсом!

– Наше имя? Разве мое имя Симпсон?

– Слава богу, нет! Но берегитесь, со мной шутки плохи!

– А что, во имя закона и здравого смысла, вы сделаете, если мой выбор придется вам не по вкусу?

– Одумайтесь! Поостерегитесь! – твердил мистер Симпсон дрожащим голосом, грозя Шерли пальцем.

– С какой стати? Вы надо мной не властны. Чего мне бояться?

– Поберегитесь, мисс!

– Не премину, мистер Симпсон! Я выйду замуж только за того, кто достоин уважения, восхищения и любви!

– Ерунда! Женщинам не пристало говорить подобные вещи.

– Да, любви! Сначала я полюблю всем сердцем. Знаю, я говорю на незнакомом для вас языке, но мне безразлично, поймете вы меня или нет.

– А если вы влюбитесь в нищего попрошайку?

– Попрошайку я не полюблю. Нищенство не заслуживает уважения.

– А если это будет какой-нибудь ничтожный клерк, актеришка, сочинитель пьесок или…

– Смелее, мистер Симпсон! Или кто?

– Какой-нибудь жалкий писака или вечно ноющий оборванец художник?

– Нытики и жалкие оборванцы не в моем вкусе. А вот литераторы и художники мне очень нравятся. И тут я еще больше не понимаю, что общего может быть у меня и Сэма Уинна! Он не способен написать и пары строк без ошибок, читает лишь спортивные газеты – да большего олуха школа Стилбро еще не видала!

– И это говорит женщина! Господи, до чего она дойдет? – воскликнул мистер Симпсон, возведя глаза и руки к небу.

– Уж точно не до алтаря об руку с Сэмом Уинном!

– До чего еще она докатится? Почему у нас нет более суровых законов, чтобы я мог заставить ее услышать голос разума?!

– Успокойтесь, дядя. Даже если бы в Англии существовало крепостное право, а вы были царем, вам бы все равно не удалось заставить меня согласиться на этот брак. Я сама напишу мистеру Уинну, и можете больше не беспокоиться об этом деле.