– Элис, – поправляю ее я.
Мы спорили о том, как лучше называть ходунки, потому что с их помощью я не хожу, а стою.
Я свешиваю ноги с кровати, а дальше все происходит почти на автомате. Мэгги обматывает меня ремнем и ждет, пока не убедится, что голова у меня не кружится, после чего помогает мне подвинуться к краю кровати. Я стою целых тридцать секунд, и мои ноги даже не думают предательски дрожать.
Я поднимаю взгляд на Мэгги и расплываюсь в улыбке.
– Что ж, несите их сюда, – бросаю я ей вызов.
– Что вы сказали, когда вы только попали в наш центр? Что вам хотелось сделать?
– Выписаться отсюда.
– И что вам сказала я? Что вы должны научиться делать в первую очередь?
Оказывается, Ви не ушла, а занялась коробкой, которую принесла Мэгги, перетащив в кошачий уголок для моих ходунков по имени Элис.
Ви поднимает крышку коробки, и я понимаю, что это ночной горшок.
– Та-да! – радостно восклицает Мэгги.
Четвертый день реабилитации.
1. Я самостоятельно пересаживаюсь в кресло-каталку с кровати.
2. Я въезжаю на нем в ванную и чищу зубы.
3. Я так устаю, что, недочистив зубы, кладу голову на столешницу и засыпаю.
4. В таком положении меня находит медсестра, которая пришла сообщить, что мой тест на ковид наконец дал отрицательный результат.
Поскольку у меня больше нет ковида, Мэгги велит мне заниматься физиотерапией в спортзале. Она вкатывает меня на кресле-каталке в большое помещение, где несколько пациентов занимаются с своими физиотерапевтами. Зрелище повергает меня в шок – крайне непривычно видеть стольких людей в одном месте после многих дней, проведенных почти в полной изоляции. Интересно, кто из этих пациентов переболел ковидом?
Мэгги помогает мне опуститься на коврик и принимается двигать моими руками и ногами, оценивая работу суставов и силу мышц и с пристрастием расспрашивая меня о моих жилищных условиях.