Я заставляю себя двигаться. Я вся вспотела, наморщилась и полностью завишу от поддержки брусьев, словно они являются продолжением моего скелета. Я так сильно концентрируюсь, что не замечаю, как успеваю продвинуться на целый фут вперед.

Мэгги присвистывает:

– Смотрите-ка, кто пошел!

Ви заявляет, что, если я смогу сама вымыть себе голову, она сделает мне подарок. Однако лучшего подарка, чем сам душ, я не могу себе представить. Я сижу на маленьком пластиковом стуле, вода струится по моей коже, и я вновь начинаю чувствовать себя человеком.

Успешно выполнив все манипуляции: наклониться, чтобы взять бутылочку шампуня, выдавить немного на ладонь, потереть кожу головы, – я чувствую себя победителем Олимпийских игр, поскольку не упала со стула. Я подставляю лицо слабой струе воды в полной уверенности, что ни один спа-салон в четырехзвездочном отеле не подарил бы мне более радостных ощущений.

Глядя на пену, стекающую в канализацию, я понимаю, что вместе с ней смываю эту чертову слабость, этот гребаный вирус, а также десять дней, память о которых вряд ли когда-нибудь ко мне вернется.

В реанимации я чувствовала себя неудачницей, зависящей от трубок, лекарств, капельниц и медсестер, которые делали за меня все то, что я привыкла делать сама с раннего детства. Но здесь я становлюсь сильнее. Здесь я выжившая. А они, как правило, адаптируются.

Внезапно в моей голове вспыхивает образ Габриэля, указывающего на гигантскую игуану. Я вновь подаюсь вперед, подставляя лицо под воду, и закрываю глаза.

Я стучу костяшками пальцев по стенке душевой кабинки.

– Я закончила, – хрипло объявляю я, не переставая гадать о том, как скоро меня перестанут преследовать эти воспоминания.

Я слышу щелчок замка, и в ванную входит Ви с полотенцем в руках. Она раздвигает пластиковые шторы и выключает кран. Даже тот факт, что я стою перед ней совершенно голая, не омрачает моей радости. Наконец-то я стала чистой!

Ви следит за тем, как я натягиваю на себя спортивные штаны и толстовку, а затем протягивает мне щетку для волос. Как бы я ни старалась, распутать свои волосы самостоятельно у меня не выходит. Тогда Ви садится позади меня на кровать и начинает меня расчесывать, убирая волосы с моего лица.

– Кажется, я в раю, – признаюсь я Ви.

– Мы рады, что вы все-таки не там, – смеется она; ее пальцы делают над моей головой какие-то замысловатые пасы. – Я постоянно заплетаю французские косички своим девочкам.

– А я так и не научилась их плести.

– Правда? – удивляется она. – Мама никогда тебе их не заплетала?

Я чувствую, как Ви разделяет мои волосы на пряди и методично укладывает их в прическу.