– Мм… Спасибо, – нерешительно отвечаю я.

– Ее сшила медсестра из отделения реанимации и интенсивной терапии. Видит Бог, последнее, что мне хотелось бы делать после смены, – это садиться за швейную машинку, но ей, по-видимому, данное занятие доставляет удовольствие. Многоразовые маски я купить пока не успел, а голубые медицинские стирать нельзя.

– Откуда она вообще про меня знает?

– Это она устроила нашу с тобой встречу.

– Я не хочу забирать себе твою маску…

– О, не переживай. Афина и мне сшила такую же. Только без подсолнухов.

На щеках Финна вспыхивает румянец.

– Афина… – повторяю я. – Это ее настоящее имя?

– Ее мама – гречанка, а папа из Детройта.

Я жду, когда Финн скажет: «Ей 65 лет» или «она замужем дольше, чем мы живем на этом свете». Или даже просто пошутит над моей ревнивостью. Но он не говорит ничего подобного, и я осторожно кладу маску рядом с тарелкой.

– Похоже, ты много о ней знаешь, – замечаю я.

– Наверное, это нормально, если вы вместе каждый день боретесь со смертью, – отзывается Финн.

Я обижена на женщину, которая, возможно, спасла мне жизнь. Я ревную Финна, хотя сама изменяла ему во сне.

Я заставляю себя успокоиться и говорю:

– Пожалуйста, передай от меня Афине большое спасибо.

Пока Финн доедает свой сэндвич, я рассказываю ему о том, что наткнулась сегодня в Интернете на смешной ролик: «Как сделать маску из чашечки бюстгальтера».

Финн наконец улыбается. Я понимаю, что достигла своей цели: его плечи расслабляются, а напряжение спадает. Именно я помогла ему забыть о печалях и заботах и именно такая я ему нужна.

Что мы с Финном умеем делать на отлично – так это быть предсказуемыми.

– Я пытаюсь вспомнить, как заболела. Ты обещал рассказать все, что я захочу узнать. У меня болела голова до того, как мне стало плохо, или…

– Диана, – прерывает меня Финн, потирая виски, – а можно просто… – Он смотрит на меня с мольбой в глазах. – Денек был тяжелый.