Поцелуй со вкусом помады, поцелуй со вкусом борьбы – ничего общего с той невинной романтикой, о которой я грезила раньше. Поцелуй-начало.

Мои руки скользят по его спине и плечам, оказываются на груди. Не знаю зачем, словно следуя приказам собственного сердца, я начинаю расстегивать его рубашку – пуговица за пуговицей.

– Ангелина, я хотел поговорить с тобой, – неуверенно говорит Матвей.

– Потом поговорим, – отвечаю я, сбрасывая его рубашку на паркет.

Мои пальцы касаются его шрамов, гладят их, изучают кубики пресса. Губы пробуют его кожу на вкус. Зубы оставляют отметины на твердых, крепких плечах. Мне нравится чередовать ласку и легкую боль. Я хочу изучить его, ломать на части, рвать, терзать, собирать воедино, лечить собой и снова ломать. Не знаю, откуда это во мне, но знаю, что мы оба без ума от этого. Мы хотим обладать друг другом.

– А я в тебе ошибался, – хрипло смеется Матвей, запуская пальцы в мои распущенные волосы. – Думал, ты невинный пугливый ангел, а ты страстная девочка.

– Тебе это нравится? – спрашиваю я.

– А тебе? – шепчет он, беря меня за подбородок, кусает мою нижнюю губу так, что я вскрикиваю, и тотчас нежно зализывает укус.

Целуя с напором, Матвей неспешно ведет меня к белоснежной стене – я понимаю это только тогда, когда касаюсь ее спиной, – и рвет нежные кружева на декольте платья, покрывая кожу поцелуями, не задумываясь ни о цене платья, ни о том, как я поеду домой. Мнет грудь, оставляет следы от пальцев на бедрах, целует, целует, целует, неистово и бесконечно прекрасно. Это просто безумие, но я влюблена в него, я и сама безумна.

Матвей увлекает меня на второй уровень, в большую комнату с огромным окном, из которого льется закатный золотой свет. Он кидает меня спиной на мягкую кровать с черными простынями. И стоит напротив, откровенно рассматривая, и я вижу, как тяжело вздымается его грудь.

Он красивый и сильный, с четко прорисованными мышцами и жилистыми руками, переплетенными венами. Со шрамами на животе и груди. С россыпью темных родинок. Не такой, как все эти полуобнаженные загорелые и натертые маслом парни на фотографиях в инстаграме, пришедшие на фотосессию после восковой эпиляции и маникюра, а настоящий. Живой. Прекрасный. Со своими недостатками, которые кажутся мне достоинствами.

– Иди ко мне, – тихо говорю я.

Атлас черных простыней слишком холоден, мне нужно его тепло, чтобы согреться.

Матвей садится на кровать, не сводя с меня немигающих волчьих глаз. Я знаю, что мне не убежать я стала его добычей. Но я и не собираюсь этого делать. Знаю, что смогу его приручить.