Из моего разбитого окна валит дым, в свете фонарей кажущийся черным. Перед глазами все плывет, тьма засасывает меня в себя.

– Лиля, Лиля, не спи! – наперебой кричат два мальчишеских голоса. – Лиля! Открой глаза!

Но я теряю сознание. Когда я снова прихожу в себя, то вижу врачей – они приехали на машине скорой помощи. Все вокруг озаряет ее проблесковый маячок.

– Что с девочкой? – спрашивает чей-то взрослый взволнованный голос.

– Все в порядке, – говорит один из врачей, осматривающих меня. – Не пострадала малышка. Вовремя вытащили. Говорите, ваш сын ее спас?

– Да, старший, Матвей, – дрожащим голосом отвечает женщина.

– Герой.

Я вижу в стороне мальчишку – высокого и темноволосого. Рядом с ним его младший брат, с которым мы так подружились в последнее время. Они испуганно таращатся на меня. Сознание вновь начинает уплывать.

– А что с родителями? – доносится до меня голос их матери. – Им можно помочь?

– А им уже ничем не поможешь, – с сожалением отвечает врач. – Дети сиротами остались.

Женщина зажимает руками рот, а я засыпаю…

…и просыпаюсь в слезах. Мне так горько и больно, что я реву, как ребенок. Навзрыд, громко, утирая слезы кулаками.

Не знаю, почему мне снятся все эти сны, почему меня преследует этот ужасный подкроватный монстр, почему мне так страшно. Я просто плачу. И демон плачет вместе со мной. Я хочу обнять эту беззащитную маленькую девочку, прижать к себе, гладить по волосам. Хочу успокоить ее и сказать, что все хорошо. Я хочу ее защитить от всего на свете, но не могу.

Успокаиваюсь я с трудом, спустя почти час. Мое лицо заревано, глаза красные, губы опухшие. Пальцы дрожат, а виски пронзает тугая, пульсирующая нить боли. Мне так больно, что я хочу лечь на кровать и навсегда закрыть глаза, чтобы забыть этот сон. Но вместо этого я встаю и иду в душ. Там я убираю остатки засохшего воска с кожи, смываю запах Матвея и прогоняю холодной водой страх.

Из ванной комнаты, которая размером с две мои, я выхожу, почти придя в себя. На мне белый мужской халат – у Матвея таких много. В нем мне тепло и уютно, правда, я не знаю, как поеду домой – он ведь разорвал то платье с кружевами. Оно до сих пор лежит в гостиной на первом этаже. Я поднимаю его и выкидываю без сожалений, а после иду на кухню, чтобы сделать кофе.

По дороге я разглядываю интерьер – в этом белоснежном храме скандинавского бога безумно красиво, и эстет во мне просто ликует. А еще я вижу фотографии в рамочках на стене и, остановившись, разглядываю их. Это семья Матвея. Отец, мама, брат, бабушка. Когда-то у них даже была собака – большая овчарка с умными глазами.