«Ты опора семьи, сын, – говорил ему при жизни отец, когда они ездили на охоту. – Если меня не станет, за мать и брата ответственным будешь ты. И за мой бизнес тоже. Никогда и ни под кого не прогибайся – за тебя это успел сделать я, прежде чем смог достичь чего-то. Помни, что враги всюду. И никогда не спускай обид. Никому. На тех, кто тронул тебя или твою семью, открывай охоту. Ведь ты не слабак». И его сын соглашался, что не слабак.

Когда Матвей пришел в себя, следствие уже закрыли. Самоубийство, и точка. Тогда он стал самостоятельно пытаться во всем разобраться. Университетские друзья брата, понятия не имевшие, чьим сыном был Андрей Веселов, говорили, что в последние недели он казался раздавленным, мало общался, стал хуже учиться. У него была депрессия. А когда Матвей стал расспрашивать про девушку брата, ту, которую он видел в толпе около его дома, друзья только пожимали плечами – они не подозревали о ее существовании. Это настораживало.

Сам Матвей узнал о подружке брата случайно услышал, как тот разговаривает с ней по телефону, да так нежно, что его чуть не стошнило. А потом увидел их вместе на улице, около дома, в котором Андрей снимал квартиру. Однако расспрашивать о подружке Матвей не стал – пусть скрывает, если хочет. Потом один из друзей брата – самый близкий – попросил его о встрече. Сказал, что хочет сообщить нечто важное. Однако на встречу не пришел. Пропал. В это же время Матвею позвонила хозяйка квартиры, которую снимал Андрей. Она нашла завалившийся между столом и стеной блокнот и хотела отдать. Матвей приехал за ним, забрал, а когда стал читать записи, у него волосы на руках встали дыбом.

Брат писал скупо и понемногу – одному ему понятными тезисами, не упоминая имен и дат. Сначала это были мысли о жизни:

«Становится скучно. Это убивает меня. Эмоции выпиты жизнью. Я должен заняться хоть чем-то полезным», «Я долго искал себя, чтобы в конце концов потерять веру в человечество», «Хайдеггер прав – нам нужно принять свою смертность, рано или поздно она придет. Жизнь неуклонно движется к смерти», «Все знают, чего от меня хотят, а чего хочу я сам, понятия не имею», «Наверное, я урод, способный мыслить, но не способный чувствовать».

Затем в записях стала мелькать его девушка – та самая, с которой Андрей встречался и в которую, как выяснил Матвей, до умопомрачения влюбился:

«Сегодня я встретил особенного человека. Она слишком хороша, чтобы быть реальной», «Мне кажется, я оживаю. Рядом с ней мир становится ярче и лучше», «Я не просто не верил в любовь, я яро ее отрицал. Но теперь понимаю, насколько нелепыми были мои суждения. Она рядом, и в голове пульсирует солнце. Я буду любить ее вечность и даже немного больше».