— Присаживайся.

Она села, натянутая как струна, и схватилась за рукав со скальпелем, когда Виктор закрыл дверь на ключ.

— В первую нашу встречу я сказал, что назову тебя другом если Эдвард переедет в Россию, — он сел рядом с ней, и диван скрипнул под его крепким задом. — Помнишь?

— Что-то припоминаю.

— Так вот. Авансом предлагаю тебе стать друзьями.

«Что ему надо от меня? То дружбы, то ласки. Кукловод хренов».

— Да расслабься ты, не буду я к тебе приставать.

— Эрегированный член, как и махинация со спецслужбами? Тоже не настоящий? — Юля откинулась на спинку дивана и едко добавила: — Протез или муляж?

Виктор расхохотался.

— Мне будет тебя не хватать, солнце. Нет, член более чем живой и настоящий. Могу показать, — он потянулся к ремню.

Юля перехватила его руку.

— Поверю на слово.

— Короче! — Виктор взял папку со стола и кинул Юле на колени. — Держи, и больше не греши.

Трясущимися руками она развязала веревки, и вся ее биография за пару лет после расставания с Громовым выплыла леденящим душу айсбергом наружу.

— Я могу ее оставить себе?

Виктор указал на камин:

— Лучше сожги. Ты ведь хотела начать все с белого листа, — он взял одну из фотографий, где Юля стояла у своей машины с развевающимися на ветру волосами, в черных ботфортах, кожаной миниюбке и кожаной короткой куртке. В руках она держала папку, в которой лежали похищенные ее подельницей документы по одному крупному холдингу, — Только эту подпиши мне на память.

Он вытащил из кармана копеечную ручку и протянул ей:

— Я ожидала как минимум «паркер».

— Я не стяжатель, Юлька, просто нам очень нужна хорошая больница. А Эдвард… Он потрясающий и все равно бы дал эти деньги не сейчас так потом. Вы вернетесь сюда, я уверен.