Толстые пальцы толкали мягкую плоть изнутри, скребя по стенкам, с болью бились о кости, растягивали кожу. Карина корчилась и оттягивалась, но не получалось вырваться, сзади прижимала дверь.

— А я влюбился, — говорил он так, будто не ей, а своему альтер-эго. — Впервые за два года живым себя почувствовал.

Черные глаза увлажнились. А ей стало смешно. Вспомнилась фраза Игнатьевой про плоскую Землю. Карина бы тоже поверила в истинные чувства Жерара, только если бы собственными глазами увидела из космоса, что их планета — это диск. «Зачем ты эту хуйню поришь?» — смеялась над ним в уме.

За пару дней она устала от этих раскаивающихся речей тупых злодеев. Вся ее жизнь в последнее время походила на дешевое кино с невнятным сценарием и бездарными актерами. Хотелось вычислить этого режиссера с больной фантазией и пристрелить без жалости и сожалений.

Рука его двигалась все быстрее, пальцы стремились протиснуться глубже, но кулак не пролезал. Карина не оставляла попыток вывернуться. Блузка расстегнулась, показалась обвитая кружевом грудь. Жерар вспыхнул от увиденного и окунулся лицом в открытую ложбинку. Кусал мякоть. Выныривая, бормотал:

— Ты невыносимо сексуальная. Такая горячая и холодная одновременно. Я до тебя ни с кем так не кончал.

Мужчина поднял ее и усадил на парту. Грубо раздвинул ноги и спустил свои штаны. Карина смотрела в потолок. Так тошноте труднее было подняться к горлу. Он вошел в нее уже твердым членом и долбил с силой, будто специально хотел сделать больнее. Шипел от удовольствия. Она не издала ни звука. Просто ждала окончания. Пыталась определить время, понять, успеет ли помочь Зайкину с лепестками.

Кончил он ей на бедро. Немного попало на трусы. Девушка достала влажные салфетки и потратила всю пачку, желая максимально стереть его следы на себе. Жерар отошел к доске, пыхтя, но быстро наладил дыхание, натянул белье и брюки, щелкнул бляхой ремня. Поворачиваться не желал.

Карина глянула на смартфоне время — прошло минут пятнадцать с окончания пары. Зайкин вполне мог уже все убрать и, возможно, ждал ее в машине. Они ведь собирались к Полине в музыкалку.

— Дальше что? — равнодушно спросила девушка, выбрасывая использованные салфетки в урну.

— Ненавидишь меня? — просипел он, водя пальцами по лбу.

Карина рассмеялась тихо, как будто из пустого водяного пистолетика стреляла — только воздух выходил.

— Люблю, блядь, до бесконечности. Дальше че? Хочешь, чтоб я тебя обслуживала за молчание? Имей в виду, у меня плотный график. Не чаще раза в неделю. Уж пожалуйста. Жить мне тоже надо.