Скорая доставила их в частную больницу, расположенную в старинном здании, красиво отреставрированном. Алексей сперва остался на улице — договаривал по телефону. Потом подбежал к Карине, наготове подхватить, но она шла твердо. Физические силы в ней еще остались, моральные только закончились.

Зайкина сразу увезли в реанимацию, а их оставили в холле на мягких кожаных диванах в окружении цветущих растений и современной абстрактной живописи. Вместо стандартных жалюзи на окнах висели голубые тюли, а стены отражали пастельный сиреневый. Девушка разглядывала приятные интерьеры, пыталась впитать в себя спокойствие, которым было исполнено это место, несмотря на свое назначение. Здесь никто не суетился и не бегал. Врачи шагали быстро, но важно, без нервозности. И гомон голосов больше напоминал фон ресторана, а не больницы. Только музыки не хватало.

Алексей любезно подставил ей широкое плечо. На нем было удобно прикорнуть. Карина закрыла глаза и молилась про себя неизвестному богу, просила сделать Зайкина здоровым и счастливым, обещала, что больше не будет заставлять его страдать. Если надо исчезнет из его жизни, но, если получится остаться, то останется. И будет до конца жизни благодарить за эту возможность.

— Кариша! — разбудил ее знакомый женский голос.

Нина с Федором шустрили по больничному коридору навстречу. Алексей вскочил по-солдатски. Девушка спросонок плохо соображала и шелохнуться не успела, как родители Зайкина захватили ее в теплые объятия.

Карину обдало цветочным запахом — Ниниными духами. Он был в меру сладок и в меру свеж, ласков. После запаха крови и лекарств, такие приятные ароматы бодрили.

— Выглядишь не очень, если честно, — Нина отпрянула, положив руку ей на плечо, и помотала головой, оглядывая девушку с ног до головы. — Кофе хочешь? Я бы выпила.

Карина не знала, чего хотела, но отказываться не стала.

— Алексей, не затруднит? — Нина подмигнула охраннику. — Два американо без добавок.

— Да, конечно, — улыбнулся тот и направился к выходу.

Федор смотрел на Карину пристально, что-то искал в лице и фигуре и не находил.

— Сама, надеюсь, не поранилась? — озвучил свои опасения.

Она покачала головой и подумала про себя, что не настолько она криворукая, чтобы так опасно пораниться. Любая рана по сравнению с тем, что она сделала с Зайкиным, казалась царапиной. Потом глянула на себя — руки до сих пор были в крови. Девушка даже не пыталась ее смыть. Выглядела, действительно, ужасно.

— Спасибо тебе, — голубые глаза Нины искренне благодарили.

Федор поддакнул.

— Да если бы не я, этой ситуации вообще бы не было, — раздражилась Карина на себя, на то, что не убралась до конца, оставила мешок с пылью у входа, привела Жерара.