— Ты здесь стой. Здесь, я сказал! Ни шагу!

Но я забегаю за ним, с небольшим интервалом. Нет, дыма даже на подходе слишком много. Это уже опасно!

— Вася, нет! Вернись! Возвращайся!

Ничего не видно и непонятно возвращается ли он.

Голова на шее не держится, вокруг горячий дым, а внутри меня лед затягивает все паутиной. Мохнатые лапы страха расползаются по всей окружности груди.

Я кричу и кричу его имя.

Срываю голос.

Если не увижу на лестнице через сорок секунд, сама побегу. Все равно! Зачем, зачем я позвала его!

Считаю секунды, вглядываясь в дым слезящимися глазами. Дышу в ладонь. Позади шум, вбегают пожарные. Я к стенке прижимаюсь, они кричат мне что-то.

Поворачиваюсь еще на один крик, а это Вася с женщиной на руках спускается.

На колени чуть не падаю, когда доходит до мозга, что реально его вижу. Выбегаю вслед за его необъятной спиной.

Вместе с пожарными во дворе люди собираются. Одеяла и подушки нашим подопечным принесли. Медсестра позвонила волонтеру Михаилу, это он паллиативными больными занимается. Тот скоро будет.

Вася зло орет на меня прямо при всех. Смотрю на него, и страшно мне становится. От того, что сила чувств к нему столь неистовая, меня дара речи лишает. Словно каждый отстук сердца — шаг на минном поле. Взрывы под ногами делают меня только больше, вбираю их огненную волну в себя.

Я, видимо, трясусь, и он заметным усилием останавливает себя, неправильно интерпретируя реакцию. Да мне плевать, что он тут раскричался. Знаю, что волновался за меня.

Кулак к машине меня ведет, я в прострации ногами перебираю. На заднее сиденье меня усаживает и одеяло зачем-то достает и укутывает. Потом осознаю: у меня озноб такой силы, что я трясущееся тело как норму воспринимаю.

Он себе на голову воду хлещет и отряхивается. А мне салфеткой до смешного аккуратно лицо оттирает. Забираю у него бумажку потом, чтобы его тоже избавить от сажи. Он молча терпит мое елозанье у себя на коже.

— Врачей зовем? — Кулак меня за плечо прихватывает. Жар его пятерни мне будто силы придает. — Алиса, ты чего не успокаиваешься?

— Нет-нет, — протестую я и даже внятно выходит. — Каких врачей, я же в норме. А ты? Ты не сильно надышался?

Он прищуривается, но потом сбрасывает гримасу. Задвигает меня вглубь сиденья и сам следом ныряет.

— Нормально все. Ты мне тут лучше перестань дрожать.